— Я — нет, я могу всех к чёрту послать, это в моём характере. А вот что будешь делать ты?
— Я справлюсь.
— И с женсоветом справишься?
— Думаю, они не будут лезть ко мне в душу. Твой друг… — Катя поняла, насколько презрительно это прозвучало и решила исправиться: — Роман Дмитрич очень постарался объяснить им, что душа моя — потёмки, и кто в ней живёт, какая пакость, до конца науке неизвестно, так что…
Андрей даже жевать забыл, смотрел на Катю, удивлённый той тирадой, что услышал.
— Что науке неизвестно? Я не понял, повтори.
Катя решила не поддаваться.
— Хватит.
Жданов улыбнулся.
— Душа твоя — потёмки, Катерина, — сказал он, посмеиваясь. — Как же ты права.
В целом вечер вышел странным. Жданов не привык сидеть дома, он не знал, чем себя занять. К тому же, фиктивный брак не располагал к совместным занятиям. Катя устроилась на широкой постели, обложившись журналами и книгами, решив плюнуть на то, что о ней Андрей подумает, когда увидит все эти учебники по «красоте», но он, как ни странно, никак не отреагировал. Отправил ещё несколько писем по электронной почте, а потом ушёл в гостиную и включил телевизор. Молчали. Устали от подколок, издёвок и насмешек, и молчали. Катя только украдкой выглядывала из спальни, смотрела на тёмный затылок мужа и уходила обратно. Андрей сидел к ней спиной, и она не понимала, то ли он на самом деле смотрит фильм, то ли дремлет, развалившись на диване. Несколько раз у него звонил телефон, он негромко говорил, Катя ни слова не разобрала, как ни прислушивалась, потом снова становилось тихо. И время, как назло, тянулось очень медленно. Еле дождалась часа, когда можно было лечь спать. На всякий случай на цыпочках проскользнула мимо дивана в гостиной, на котором всё-таки дремал Жданов, сходила на кухню, чтобы выпить воды, потом умылась в ванной, и торопливо переоделась в ночную рубашку, пока Андрея рядом нет. Легла в кровать и выключила свет. В эту секунду такое облегчение почувствовала, словно успела всё это проделать за мгновение до ядерного взрыва. Вот только уснуть никак не получалось, как Катя ни старалась. Чего бы проще — уснуть, пока Андрей не пришёл? Но не спалось. Прислушивалась к голосам из телевизора, потом к шагам Андрея, слышала, как он щёлкает выключателями, и вот, наконец, телевизор смолк, и Жданов взялся за ручку спальни. Вошёл. Катя следила за его тёмным силуэтом. Андрей уверенно передвигался по тёмной комнате, точно зная, что где стоит. Прошёл к кровати и сел на свою половину. Снял футболку, приподнялся и чертыхнулся, когда тишину квартиры разорвала трель его мобильного телефона.
— Слушаю. — Он говорил, понизив голос, может, думал, что она спит, а Катя на его спину смотрела, потом осторожно натянула на себя одеяло, до самого подбородка. — Нет, я дома. Дома, да. — Рассмеялся. — А ты думал?.. Всё, Сева, закончен бал. Да ладно тебе. Завтра увидимся. Мы часам к одиннадцати подъедем. — Снова смешок. — А увидишь ли? У тебя язык заплетается, завтра глаза не продерёшь. Ну, как скажешь.
Телефон он выключил и положил на тумбочку. Затем поднялся, джинсы расстегнул и снял. А Катя вдруг поймала себя на мысли, что забыла закрыть глаза. Так и смотрела на него, пользуясь тем, что Андрей не может её поймать за этим занятием. Или может?
Он лёг и вздохнул. Потом зевнул, и руку за голову закинул. Катя продолжала наблюдать за ним. Всё это было так странно, незнакомо и волнительно. Андрей никогда не был с ней таким… обыкновенным. Даже в те часы, что они провели вместе и в постели. Он никогда не чувствовал себя расслабленно, не зевал и не собирался заснуть. А теперь он её муж, и всё это естественно, это их жизнь, каждодневная.
— Чёрт, забыл, — вдруг негромко и расстроено проговорил Андрей.
Катя невольно переспросила:
— Что?
— Зарубку сделать забыл. Ладно, завтра сразу две.
Пушкарёва сжала губы и повернулась к нему спиной, слыша, как Жданов посмеивается. Одеяло в возмущении дёрнула, чем ещё больше его рассмешила. Негодовала в душе, придумала, что ему ответить, к сожалению, не сразу, и говорить уже было бессмысленно, даже глупо. Прошло уже минут пять, Андрей молчал и, видимо, засыпал, и Катя осталась наедине со своим остроумным ответом. От расстройства даже губу до боли закусила. А ночью проснулась оттого, что Жданов её обнял во сне…
— Здравствуй, милая. — Маргарита Рудольфовна даже поднялась, чтобы поприветствовать Катю. Улыбалась, потом расцеловала. Пушкарёва внутренне напряглась, но удержала на губах мягкую улыбку, на Пал Олегыча посмотрела, когда почувствовала, что тот коснулся её плеча в приветственном жесте. Всё это было странно, и Катя-то понимала, что немного не естественно, но вокруг были люди, видимо, знакомые Ждановых, и нельзя было дать ни единого повода для сплетен. Поэтому все улыбались, все были «счастливы». Катя даже на Андрея оглянулась. Тот, правда, не улыбался, но выглядел спокойным и даже довольным. Хотя, скорее всего, его довольство относилось к завтраку, который ждал его на столе. Этим утром они проспали, и не успели дома поесть, только кофе выпить. Катя знала, что в загородный клуб, который Ждановы посещали всей семьёй, лучше не опаздывать, и её это почему-то беспокоило намного больше, чем Андрея. Тот с утра был в ворчливом настроении, наверное из-за того, что проснулся и обнаружил себя в опасной близости от своей молодой супруги, а точнее, на её половине кровати. Сам на себя разозлился, вскочил, а когда понял, что они ещё и проспали, впал в явное недовольство. А сейчас, находясь на глазах знакомых, старался выдать наружу всё благодушие, на которое был способен сегодня. И из-за собственного дурного настроения, Кате совсем не помогал. Хотя, она и не ждала, если честно.