Жданов обстоятельно кивнул.
— Да, так что привыкай.
— Я попробую.
Он заглянул за её спину, чтобы увидеть плиту. Заметил сковороду и закипающий чайник.
— Завтракать будем?
Катя не ответила, молча занималась своими делами, накрывала на стол, чашки поставила. Чувствовала испытывающий взгляд Андрея, и нервничала из-за этого ещё сильнее. И только когда села напротив него, недолго понаблюдала за тем, как Жданов ест, и вот тут поняла, что дошла до точки кипения. Кое-что необходимо было выяснить.
— Ты намерен всегда разговаривать со мной в подобном тоне?
Андрей вроде бы удивился.
— Это в каком?
— Ты понимаешь.
Он головой покачал.
— Нет. Я тебе хамлю? Кричу? Злюсь? По-моему, я весьма доброжелательно настроен, и это не смотря на сложившуюся ситуацию.
— Ты смеёшься надо мной.
— Неправда. Как я могу над тобой смеяться? Ты сделала ход конём — и загнала меня в угол. Ты всё продумала, и всегда всё продумываешь. У тебя на всё всегда ответы есть. Над чем тут можно смеяться?
Катя провела пальцем по краю чашки.
— Мы могли бы прожить эти три месяца более мирно. Тебе так не кажется? Без насмешек и лишних обид.
— Три месяца, — повторил Андрей, доедая яичницу. — Три месяца, в течение которых, ты будешь создавать новую Катю Пушкарёву. Я правильно понимаю? Ты будешь жить в моей квартире, тратить мои деньги, называть себя моей женой. Женой, Кать, законной. А я, значит, должен смириться и ждать, пока ты наиграешься с моим именем, так? Или этим не закончится? Кстати, после развода ты фамилию мою оставишь?
Катя поддела вилкой край яичницы на своей тарелке.
— Я ещё не решила.
— Воот. А просишь меня облегчить тебе жизнь. Ради чего? — Жданов рот салфеткой вытер, посмотрел на девушку напротив, и улыбнулся. — И, знаешь, тебе намного проще будет прожить эти три месяца, если я буду в таком настроении. Если я захочу свести с ума, я это сделаю. Тебе это ой как не понравится. Так что, пока я улыбаюсь, всем проще живётся, поверь.