– И как, успешно?

Он развел руки в неопределенном жесте – comme ci comme зa[46].

– Все в порядке? – спросила девушка.

Он кивнул:

– Вполне.

Ее звали Линда, и она приехала из Мальмё. Копенгаген кишит шведами. Ведь датчане ни на что не способны, кроме как курить сигары и пить пиво. Кто-кто, а он это знал наверняка.

– Теперь я редко беру в руки кий, раньше играл чаще, – сообщил он.

– Форму не потеряли?

– Нет, это как с ездой на велосипеде или плаванием. Если освоил – не разучишься.

– А я никогда не играла в бильярд, – призналась девушка.

– Хотите, научу?

Но тут ее позвали, и официантка поспешила к другому столику.

Он никогда не увлекался бильярдом.

В этом футляре трость.

Крышка легкая и твердая, изнутри обита бархатом, он приобрел его через Сеть за двести девяносто девять крон.

Вот уже пять лет он перевозит в нем эту трость и лучшего способа не мог придумать.

Саму трость он купил у одного шорника из Глазго. Маленький, сухой человечек с белыми волосами и острым носом запросил за нее семьдесят пять фунтов.

В итоге сошлись на шестидесяти. С сербской гангстершей не поторгуешься.

Сейчас ему было не по себе. Юханна Статойл его не удовлетворила, но страсть проснулась и требовала своего. Поэтому он позвонил сербской гангстерше, хотя она и просила не беспокоить ее в ближайшее время. Но он назвал цену – двадцать тысяч датских крон, и она согласилась его выслушать.

– Африканка подойдет? – предложила она.