Снова начался ливень, как несколько дней тому назад. Небо заволокли чёрные-чёрные тучи. В мгновенье сухая серая пыль под ногами превратилась в вязкую чёрную жижу.

— Доспех у меня, как и у тебя, ржавый. Думаю, что хуже не будет, — прокомментировал дождь Олдор. Они шли дальше, но медленнее. На скользкой грязи уверенно держался только трёхглавый Жулик, ведь у него когтистые лапы и длинный хвост, который, словно змея полз по противной слизистой земле.

Всю-да били молнии, грохотал гром. Через какое-то время Хмошэ заметил настоящее чудо.

— Мой король, смотрите. Вон оно как… — храмовник смотрел по сторонам. 

Он любовался некоторыми деревьями, которые расцвели разноцветными листочками. Если бы не дождь, они бы так и казались просто серыми и мёртвыми. Но нет, как оказалось, некоторые из них «оживают» только во время дождя.

— Не отвлекайся, мы не в Брохиле. 

— Гхде?

— Так называется лес, совсем рядом с Маджусом. Он считается самым красивым и безопасным во всём королевстве, я даже охотиться в нём запретил, в своё время.

— Хотел бы я там побывать…

— Хочешь, значить будешь! — уверенно сказал Одлор.

— Нет. Я ежвить готов нарушить обет только ради вас. Королевской человечности… Но убивать ради себя, простого храмовника. НИКОГДА! Боги меня не простят!

— Проклятье! Какие к чёрту боги, оглянись! Да плевать они на нас хотели, на всех нас. Ты думаешь, что хоть один бог следит за тобой? Я тебя умоляю…

— Но, Олдор. Вас еже это… того сам Ньяргвин. Значить смотрят за нами, — ответил Хмошэ.

— Зараза! Да пойми ты наконец. Я был королём. Много у нас таких в королевстве?

— Ваш род не первый… много думаю, — затруднился сосчитать храмовник.

— Нет, я имею в виду в один момент времени.

— Каво? — не понял Хмошэ

— Не бывает такого, чтобы королевством правили сразу несколько королей. За такой фигурой легко наблюдать. А представь сколько в мире простолюдин, фермеров, трактирщиков, простых работяг… вас, храмовников. И ты думаешь, что боги следят за каждым. Быть этого не может!

— Но-но… вы же всегда продвигали религию, — Хмошэ уцепился за последний аргумент в споре.

— Да. Но я делал это, чтобы угодить народу. Сам я не был верующим*, сейчас и подавно.