Открыв дверь, я почти мгновенно осознала, что проблема многих людей заключается в том, что в любой ситуации они всегда жалеют себя ровно до того момента, пока не приходит осознание, что все может стать намного хуже. Говорят, лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Но я бы предпочла вечно тонуть в приторной лжи после того, как открыла дверь и увидела его.

Даррена.

Или то, что от него осталось.

Я схватилась за дверную ручку, тяжело дыша. За последние сутки я так часто задавалась вопросом, каково это теперь будет – встретиться с ним лицом к лицу, но я никогда не думала, что встреча получится такой.

Он лежал ничком на полу, вокруг него растекалась лужа крови. Сначала я была слишком шокирована, чтобы как-то отреагировать. Я просто стояла на месте и дрожала, как осенний листок. В его руке все еще был зажат пистолет. Сцена выглядела свежей. Реальной. И трагичной.

Преодолев оцепенение, я достала телефон и набрала 911. Я решительно сообщила о случившемся, предоставив им все необходимые детали. Мне велели ничего не трогать и покинуть комнату. Спустившись вниз, я проглотила два шоколадных батончика (у меня не было аппетита, но организму нужна подпитка, чтобы нормально функционировать) и опустошила бутылку воды. Я сидела в гостиной, нервно подергивая ногой, и задавалась вопросом: где, черт возьми, Пэм? Я подумывала о том, чтобы позвонить Гейл и Роману, но решила, что должна самостоятельно довести дело до конца. Гейл уже и так слишком много для меня сделала, а звонок Роману навлек бы еще больше неприятностей.

Меня безмерно расстраивал тот факт, что я продолжаю постоянно думать о нем, несмотря на то что он предал меня.

Через шесть минут к месту происшествия прибыла полиция: два детектива и куча сотрудников со значками. Я никогда не разбиралась в званиях, поэтому не могла понять, кто есть кто.

– Я просто хочу уехать как можно скорее. Я не его родная дочь. Во время нашего последнего разговора мы поссорились. – Разве в кино тебе не говорили, что нужно молчать и требовать присутствие адвоката? Хотела бы я, чтобы рядом со мной сейчас сидел кто-то такой же сообразительный, как Бэйн, и отвечал за меня.

Правда не давала мне покоя. Смерть Даррена меня шокировала, но не опечалила. Я не испытывала ни капли сочувствия к человеку, который разрушил мое будущее, и не один раз, а дважды. Который отнял у меня нечто столь ценное, но у него даже не хватило смелости признать это.

Копы с самого начала сочли это классической картиной самоубийства, исходя из положения тела и угла, под которым был произведен выстрел. К тому же присутствовала предсмертная записка – потому что, конечно же, Даррен всегда все делал надлежаще, соблюдая правила.

Я УСТАЛ.

Полицейские записали мои показания, а затем вернулась Пэм и начала кричать. В тот момент она представляла собой непрекращающийся фоновый шум, поэтому я отнеслась к ней соответствующе – полностью игнорировала ее. Детектив, который внешне напоминал Питера Гриффина из мультсериала «Гриффины», спросил, нужно ли меня куда-то подвезти, добавив, что садиться за руль после увиденного может быть не лучшей идеей. Но я заверила его, что со мной все в порядке, поскольку, к моему собственному сожалению, это оказалось правдой.

Я бы хотела испытывать жалость и сострадание. Но я лишь сожалела о том, что не молилась, чтобы это произошло раньше, до того как Даррен разрушил мою жизнь.

Когда я вернулась к Гейл, то рассказала ей, что произошло. Она посмотрела на меня как на чудачку, и ее глаза расширились от страха.

– Ты, наверное, думаешь, что я просто ходячее проклятие, – произнесла я, но Гейл тут же быстро замотала головой.

– Нет. Я думаю, что в твоей жизни произошло слишком много по-настоящему дерьмовых вещей и что их время подойдет к концу быстрее, чем ты думаешь. Дальше тебя ждет много хорошего, Джесси. Тебе просто нужно смотреть вперед.