– Послушай, тебе нужно остановиться и повернуться ко мне, потому что я произнесу это всего раз. Всего лишь один раз. Я не повторяю свои слова, Джесси, и даже для тебя не сделаю исключение.

Не знаю, откуда взялись эти слова. Я просто решил попробовать другую тактику. И знаете что? Она сработала. Снежинка остановилась и сделала, как я просил. Теперь мы стояли друг напротив друга, тяжело дыша.

Сделай это, ублюдок, или жалей до конца своей жизни, что ничего не сказал.

Я поднял руки, желая дотронуться до Джесси, но вспомнил, что потерял на это право примерно день назад. Вместо этого я сжал ладони в кулаки.

– Послушай, я не знал, что это произойдет. Я даже не подозревал, что такое возможно. Все эти чувства. Я новичок в этом, Джесси. Но я клянусь, что никогда, ни до, ни после того, как я узнал тебя, я не хотел причинить тебе зла. Я люблю тебя, Джесси. Я влюбился в твою душу еще до того, как мы познакомились. Все началось с татуировки с цитатой Пушкина, с твоего дерзкого взгляда и с того, как ты вела себя, подобно богине, которой не место на пляже среди сопливых смертных парней. Даже сейчас, стоя перед тобой, я продолжаю влюбляться, потому что ты частичка единственного чертова мужчины, который воплощал в моей жизни образ отца, и ты же часть причины, по которой я бросил заниматься тем токсичным дерьмом, напоминавшим мне о моем происхождении. Снежинка, ты олицетворяешь собой все мои положительные стороны, завернутые в красивую упаковку с атласным бантом, и я не могу потерять тебя. Потому что если я тебя потеряю, то останусь со всем худшим, что во мне есть. Я останусь в одиночестве.

– Ты любишь меня?

– До безумия, – пробормотал я, чувствуя себя неуверенным школьником.

Она безмятежно улыбнулась. Затем повернулась ко мне спиной и жестом указала на переулок, будто это место было ее королевством.

– Именно здесь все и произошло.

Я несколько раз недоуменно моргнул, прежде чем осознал, что она имела в виду. Вот дерьмо.

Повернувшись обратно ко мне, Джесси ткнула пальцем в мою грудь.

– Неважно, любишь ты меня или нет. Справедливости ради скажу – я тебе верю. Ты уже все объяснил в своих сообщениях. Я знаю, что ты должен Даррену большую сумму. Знаю, что ты заработал себе проблемы, пытаясь спасти это… – Она показала на нас. – Нас. И внутри меня есть крошечная часть, которая по-настоящему впечатлена тем, как ты справился. Я имею в виду, что ты, по крайней мере, не брал меня силой и не вырезал на мне ничего, как на хеллоуинской тыкве, верно? – Она горько усмехнулась. – В сюжете моей жизни это кое-что значит. Но этого недостаточно, понимаешь? Потому что с меня хватит. Мне нужно больше свободы. Мне нужно найти себя. И я должна сделать это сама, в одиночестве. В моей жизни происходит такой бардак, что даже если бы я хотела простить тебя, Бэйн, я бы не смогла. Не сумела бы простить так, чтобы возобновить наши отношения. Считай это моим официальным заявлением об уходе с работы и от тебя.

Она направилась к противоположному выходу из переулка, и я заметил ее автомобиль, припаркованный у дороги. Мне хотелось снова последовать за ней, но я знал, что если поступлю так, стану таким же ублюдком, как остальные.

Джесси остановилась у своей машины, открыла дверцу и скользнула внутрь. Она бросила на меня прощальный взгляд. В нем было больше сожаления, чем обиды. Я стоял там, с чеком в руке, как статуя, представляя собой жалкое зрелище.

– Папа был прав в одном, Роман. В этой сказке принцесса спасает себя сама.