– Я отнесла его в свою комнату. Я не знала, что делать. Мне нужно его похоронить. Но, Роман…

Она снова разрыдалась, я обнимал ее еще несколько минут, чувствуя шум в ушах, прежде чем войти и подняться по лестнице. Пэм спускалась мне навстречу. Ее лицо подсказывало мне, что она больше не хотела меня трахнуть, а если и хотела, то только метлой в задницу. Я показал ей средний палец и зашел в комнату Джесси, поднял Шэдоу и, укутав его в одеяло, спустился вместе с ним обратно по лестнице.

– Куда ты забираешь собаку? – рявкнула Пэм из кухни, где готовила себе напиток. Я не ответил. Мне хотелось убить ее, Даррена и доктора Виза, который решил пойти в обход и рассказал о результатах анализа Пэм, потому что знал: так будет легче, ведь Джесси становилась хрупкой и чувствительной, когда дело касалось ее собаки.

– Идем, Снежинка.

Я уложил Шэдоу в багажник и забрался в автомобиль Джесси. Она молча последовала за мной. Я поехал к водохранилищу на окраине города, зная, что там есть подходящее место, где можно похоронить собаку. Снежинка всхлипывала и смотрела в окно. Я не хотел навязывать разговор, зная, как много мыслей сейчас роится у нее в голове. Иногда она держала меня за руку. Мне так хотелось сжать ее ладонь сильнее и сказать, что это еще не конец. Что ей нужно набраться сил, ради меня, потому что вот-вот наша жизнь станет действительно сложной.

– Джесси.

– Миссис Би умирает. А ее дети не хотят приехать в Калифорнию, чтобы попрощаться, – произнесла она решительно, глядя в окно и постукивая по стеклу пальцами.

Я проглотил вереницу проклятий.

– Это правда?

– Да. Они сказали, чтобы я перестала им звонить. Я хотела, чтобы они вернулись, пока она еще в сознании, но этого не произойдет. А знаешь, чего еще не случится? Моего возвращения к Пэм. Мне надоел весь этот бред. Единственный, о ком я заботилась в этом доме, это Шэдоу, но его больше нет.

Я знал, что моя идея была катастрофой, учитывая то дерьмо, что я скрывал от Джесси, но я все равно не смог остановиться.

– Ты останешься у меня, – и это не было вопросом.

– Я думала спросить Гейл. Ей ведь нужен сосед по комнате.

– То, что ей действительно нужно, это музыкальный вкус получше, – пошутил я в ответ. – Если я еще раз услышу, как из ее телефона играют My Chemical Romance, клянусь, кто-то останется без головы.

Я ожидал смеха, фырканья, хотя бы какой-то реакции. Но в салоне повисла тишина. Я дотянулся до ее бедра.

– Эй, все будет хорошо.

– Нет, не будет. Мой отец мертв. Моя собака мертва. Мой лучший друг вот-вот умрет. У меня остался только ты. Ну, и Даррен с Майрой, я полагаю, но они заботятся обо мне потому, что должны. Одной платят, а другой делает это в качестве извинений за свою жену.

Я ничего не ответил. Не думаю, что Даррен о ней заботился. Если бы это было так, он бы не втягивал ее в свою месть. Но что, черт возьми, мне самому известно о любви? Очевидно, многое. Для начала, я знал, что любить чертовски больно.

Я припарковался в нескольких футах от старого платана[33]. Под ним была рыхлая и влажная земля. Я достал из багажника лопату, которую прихватил из сарая садовника, швырнул рубашку на водительское сиденье и начал копать. Джесси все время смотрела на мою спину. Я отнес Шэдоу к месту его захоронения и засыпал тело темной землей, затем подобрал заостренную веточку и вывел на поверхности земли имя. Шэдоу. Собака Картер.

– Давай произнесем надгробную речь. – Я притянул Джесси к себе, обнял за плечи и поцеловал макушку. – Он был хорошей собакой. Он заслужил речь.