Поехал дальше, но больше меня не останавливали. Единственное, увидел колонну бронетехники, проехавшую по параллельному мне Среднегаванскому проспекту. Преимущественно танки, но есть ещё и БМП-2. Полагаю, въехали в город через Западный скоростной диаметр, а сейчас едут на Балтийский завод, где крайне удобно размещать кучу бронетехники и личный состав. Просторные помещения, малонаселённый район, отличный вид на Неву…

Доезжаю до дома, вытаскиваю баристу, который вообще никак не должен был оказаться в этом дворе, после чего волочу его к подъезду.

Мельком гляжу на окна, вижу женщину, стоящую за занавеской. Она увидела, что я её заметил, поэтому быстро скрылась. Бежали не все – у кого-то просто нет машины, а кто-то боится разменивать нашу тревожную городскую неопределённость на ещё более тревожную неопределённость пригородную.

Открыв подъезд, тащу хрипящего зомби-баристу по ступенькам, что непросто и муторно. Кажется, проще было спустить бабулю, а не поднимать к ней мертвеца… Но она старый человек, а я не сломаюсь притащить сюда хоть сотню зомби.

– Гр̀он-мэр̀, откр̀ывай, это я! – постучал я в дверь.

Бабушка отворила дверь – полагаю, одно из окон открыто, и она внимательно следит за тем, что происходит снаружи. На фоне гнетущей тишины, накрывшей этот город, действие не лишено смысла.

Вспомнился мой беспечный сон. Эх, вот жаль, что на сигнализации для своей ласточки сэкономил. Будь это не дешёвка, которая попиликала и утихла, а «девайсина» с мощным динамиком на брелке, я бы проснулся и отомстил за свою красотку, чей бампер так варварски повредили!

– Вот этот мер̀твец, – показал я на прислонённого к стенке зомби-баристу. – Лучше убей его здесь, чтобы домой не заносить.

– Сейчас приду, – сказала бабушка, направившись на кухню.

Она вернулась с керамическим кухонным ножом. Я отдал за набор этих ножей пять с половиной тысяч рублей, они германского качества, чёрные и пафосные, но бабуля предпочитает использовать проверенные стальные и прибегает к керамике крайне редко. И я не удивлён, что запятнать кровью она решила именно керамический нож, его ведь не так жалко.

– Я никогда не убивала людей. – призналась бабушка.

Этому я тоже не удивлён, потому что знаю, что она выросла в тяжёлое время, но мирное. Убивать ради выживания не приходилось ни ей, ни деду, ни моим родителям. Теперь придётся всем. Убей сам и дай убить другим, ха-ха!

– Это уже не совсем человек, – пояснил я. – Если я освобожу его, он набр̀осится на тебя или на меня, чтобы отгр̀ызть от нас кусок мяса. Его не разжалобят слова и эмоции, но остановят действия – убей его и сделай этот подъезд по-настоящему безопасным. Помни – это чудовище, котор̀ое хочет убить тебя и меня.

Бабушка колебалась несколько минут. Сделав серию вдохов-выдохов, она собралась с решимостью и нанесла укол ножом в висок зомби-баристы. Острая керамика преодолела сопротивление и вошла на четверть лезвия. И этого хватило, чтобы уничтожить мертвеца. Об этом свидетельствовал шарик, появившийся из ниоткуда. Он сразу же покатился прочь по коричневой подъездной плитке, изготовленной ещё во времена Сталина.

Хватаю шарик и смотрю на него пристальным взглядом.