– Бояться – значит умереть, – заявил я. – Не умирай и не бойся.

– Буду стараться, – сказал на это Илья и в голосе его была усмешка.

Он вытер гладиус об одежду бывшей женщины в некогда белом деловом платье.

– Ступаем дальше, – поторопил я его.

Следующая точка нашего интереса находилась за баром «Мастер-Шейх». Странное название, как для Васильевского острова, но это дело вкуса владельца.

Это открытый двор, со свободным входом и отличным видом на него со стороны улицы. Деревья тут были повалены, что являлось отличным знаком – я бы, будь на месте артиллеристов, тоже срубил все дворовые деревья, чтобы они не мешали мне вести обстрел в любую из сторон. Сквозь крону стрелять, конечно, можно, но даже одного сдетонировавшего об ветки снаряда хватит, чтобы положить весь расчёт.

Дополнительным и, пожалуй, самым неоспоримым свидетельством пребывания тут артиллеристов служили многочисленные артиллерийские гильзы, рассыпанные небольшими кучками.

Ещё есть старые костяки в обрывках гражданской одежды, а также пустые ящики из-под снарядов. Костяки – это пытавшиеся пообедать мертвецы, а ящики – это свидетельство подвоза боеприпасов.

Что-то я ничего не слышал об этом расчёте. Возможно, морпехи – они же не такие, как все и выполняют свои задачи отдельно от нас. Хрен узнаешь теперь…

– Сто двадцать два миллиметра, – констатировал я, подняв одну из гильз. – Уменьшенным зарядом велась стрельба, что означает малую дистанцию до целей.

– Что то даёт нам? – спросил Илья, спародировав мою манеру речи.

– Не дерзи мне, энеево отродье,[30] – потребовал я. – Коль дороги тебе твои члены.

– Прошу прощения, – стушевался бывший ополченец.

– Уехали они уже давно, что значит то не наша цель, – продолжил я, осмотрев очень старые следы от колёс в грязи. – Поищем далее…

Следующий дворик, где можно было поставить пушку, встретил нас атмосферой разрухи и сожжённым БТР-80. По броневику били чем-то тяжёлым, причём с разных сторон и даже сверху. Один из ударов пришёлся на двигательный отсек, что и, скорее всего, вызвало возгорание. Предмет, которым били по броневику, являл собой вырванный с «корнем» фонарный столб, ныне воткнутый в стену стоящей к северу пятиэтажки.

– Сея тварюга зело сильна… – произнёс я. – Я жажду встречи с ней!

– С ума сошёл? – вопросил Илья изумлённо. – Она же сильнее тебя!

– Тем слаще победа, – недобро усмехнулся я. – Здесь нет ничего, ступаем далее.

Четыреста с лишним метров спустя, мы оказались на внутридворовом футбольном поле, огороженном высокой сеткой-рабицей, призванной улавливать улетающие мячи.

– Вы чего тут забыли, болезные? – спросил мужской голос с крыши.