— Вадим очень важен для нас, Лера. Он надёжный. Единственный, кому я могу доверять в бизнесе, - назидательно говорит мама.
— И что же делает его таким?
— Мы заключили с ним соглашение. Он решает проблемы, а я беру его фирму постоянным подрядчиком нашей компании. Учитывая масштабы строительства, финансово Арсеньев замотивирован дальше некуда. К тому же, благодаря мне он получит связи, которые самостоятельно нарабатывал бы очень долго. Ну и семья. У Вадима было трудное детство. Он всегда мечтал о хорошей семье.
— А как же любовь, мам?
— Ты ещё слишком молода, чтобы понять, что любовь – не главное в жизни. Есть вещи гораздо более ценные.
— Например? - не знаю, как можно жить с человеком, спать с ним, если ты его не любишь.
— Стабильность. Взаимное уважение. Общие интересы.
— Но ты же любила папу! - восклицаю с жаром.
— Любила. Однако с возрастом приоритеты меняются. Ладно, Лер, мне пора на совещание. Удачки! – мама целует меня в щёку и уходит.
Вадим
— Что это за хрень? – смотрю на пыхтящую валькирию, которая затаскивает в дом здоровенный квадрат.
— Это не хрень. Это картина, - деловито произносит она.
— Зачем ты её притащила?
— Чтобы ты спросил, - дерзит. Видимо, ещё злится после того, как утром я застукал её в ванной с моей майкой. Маленькая фетишистка. Сцена меня позабавила, но в душе разлилось тепло.
— Тебе помочь? – проявляю вежливость.
— Обойдусь, - отмахивается колючка.
Оставляет картину в гостиной и уходит. Смотрю на полотно, замотанное упаковочной плёнкой. Какая-то мазня. Большие пятна зелёного, голубого, белого. Поверх них мелкая россыпь розовых, красных, жёлтых точек.
Лера притаскивает молоток и гвозди. Срывает плёнку с картины и осматривает её сзади. Затем залезает на стул.
Я, скрестив руки на груди и привалившись к дверному косяку плечом, наблюдаю за гордой и независимой. Мысленно делаю ставки, как скоро она сдастся. Стены в доме кирпичные, здесь дрель нужна, а не молоток.
Несколько ударов по шляпке гвоздя – результат нулевой. Валькирия принимается с остервенением колотить по несчастному гвоздю.