– Тьфу ты, чертова погода, – видя реакцию шефа, подыграл Толик. – Извините за вираж, Вадим Палыч, – померещилось, кто-то юркнул под колеса.

– Не иначе нечистая сила. Она и заказала это светопреставление!

– Точно! Бабка про такую погоду говорит – черти женятся. Как раз в канун Рождества.

– Да уж, Гоголь отдыхает, – потянулся Вадим, осматриваясь. – Толик, а мы где?

– Подъезжаем к границе Московской области. А что, хотите вернуться? Так я мигом.

– А с владельцем банка объясняться будешь ты?

– Нет уж, увольте.

– Вот я и не хочу быть уволенным. Так что – вперед и с музыкой!

– Тогда наберитесь терпения – нам еще пилить и пилить. Развеемся на заправке.

– Вот это весьма кстати. Как раз выпью чашечку кофе, а то все время клонит в сон.

Через четверть часа машина плавно свернула к обочине. «Стоянка пять минут», – шутливо отрапортовал водитель. Вадим хотел размяться, но снег отчаянно слепил глаза и неприятно колол лицо. Он поднял воротник и в несколько прыжков оказался в кафе. В небольшом на пять столиков помещении было не протолкнуться. На входе плакал грудной ребенок, ближе к стойке резвились дети постарше. Вадим с трудом пробрался к бармену.

– По какому случаю аншлаг? – хмуро уточнил он.

– Рейсовый автобус заглох, а движение по метеоусловиям отменено – вот бедолаги и зависли в нашей лавочке, – добродушно пояснил толстяк. – Шумно, конечно, зато недельный план уже перевыполнен. Через час-другой торговать будет нечем.

– Кофе хоть остался?

– Этого добра завались. Вам сварить или…?

– Никаких «или».