– Хорошо. – Он взял ее под руку, сжимая в другой черный кейс. Так они и покинули здание.

Накрапывал дождь. В парке перед больницей витал аромат опавшей листвы и астр.

– Закурить есть? – спросила Ария.

Вообще-то она бросила лет в четырнадцать, но иногда ведь можно.

Кениг открыл для нее дверь авто и проследил, чтобы она пристегнула ремень безопасности.

– Тебе вредно – кожа лица испортится. Для работы плохо.

– А еще настигнет рак, верно, доктор? Не будь так строг. Или у тебя есть «слеза Молли» из района 12?

– Вот уж какой дряни у меня не водится! Хочешь, чтобы полиция в лучевую тюрьму упрятала? И давай покончим с подобными разговорами, мисс Галор.

– Как скажешь.

Кениг поджал губы и завел мотор. Девушка смотрела на черных птиц, что кружили над цветными кленами по обочинам. Дорога была мокрой, трава по сторонам загородного шоссе – все еще ярко-зеленой, несмотря на осень. По джазовому радио Мидж Уильямс распевала о поисках любви, безуспешных, но полных надежд. Ария любила эту песню, вот и сейчас, выпуская дым в приоткрытое окно, подпевала негромко: «Но скажи мне, как же мы встретимся, где в мире этот божественный момент, где эти руки…»

– Черт, – спохватился Кениг, сворачивая с дороги.

– Джек, ты спятил? – Девушка свела брови домиком, стряхивая пепел с новой одежды. – Это вроде моя перспектива.

– Чушь. У тебя обсессивно-компульсивное расстройство, или невроз навязчивых состояний. Плюс Препарат, но мы с этим работаем. Однако я кое-что забыл.

– Вколоть мне свою дрянь?

– Это не дрянь. – Кениг одной рукой нашарил на заднем сиденье чемоданчик, быстро достал из него один шприц.

– Но она не работает. Я как была психичкой, так и…

– Ария, ты не против?

– Кто против, – вздохнула девушка, протягивая свободную руку.

Кениг поднял бровь. Ария выбросила сигарету в окно.

Он достал жгут, зафиксировал руку и сделал ей укол. Девушка откинулась на сиденье и зажмурилась: под веками вспыхнул фейерверк, звуки стихли, рефлексы упали до нуля. Спустя пару секунд, когда игла вышла из вены, она уже спала. Обычная реакция, пациент спит после стандартной дозы около тридцати минут. Доктор внимательно посмотрел на часы – до особняка Ривера Четэма двадцать минут, не больше. Заявленное начало приема – через добрый час. Кениг аккуратно уложил пустой шприц обратно в футляр, щелкнул замочком и принялся дальше слушать радио, постукивая по рулю в такт музыке. У него не было ни малейшего желания появляться в доме Уотерхауса раньше положенного. Мимо с шорохом проезжали машины, и доктор вдруг подумал, что в последнее время совсем не следил за своей. Неплохо бы все-таки помыть и навощить, а то черный лак запылился и потускнел.