— Какой отчет?

— О сегодняшнем трупе. Даже завидую — у вас там почти без писанины в этот раз.

— У него всегда без писанины, — прошептал вернувшийся Цыбин. — Честно говоря, ваш коллега — не большой мастер словесности.

— Хоть грамотный?

— Ну… Школу закончил. А дальше все — приравнял перо к штыку и выбрал второй.

— То есть вы за своего протеже еще и всю документацию оформляете?

— Блестящая догадка, Холмс!

— Между прочим, Моня, — обиженно пробурчал Шорин, — твоя неприязнь к военным не помешала тебе дослужиться до капитана.

— Однако разница между профессиональным потомственным воякой и интеллигентом, вынужденным защищать Отечество, вполне очевидна, — горделиво заметил Цыбин, одной рукой поправляя бабочку, а другой — указывая на Шорина.

— Мануэль Соломонович, если вы такой добрый — может, и за меня напишете? А то там страниц на пять.

— Был бы рад, но время, но силы… увы, не безграничны.

— Но их хватает, чтобы делать всю работу за друга.

— Распределение сил и времени Цыбина не входит в число ваших обязанностей, — отрезал Шорин.

Арина отвернулась. Хорошо, что вскоре Клим объявил перекур, после которого начиналось собрание только для членов партии.

«Оглашенные, изыдите», — привычно пробурчала под нос Арина — и чуть не улыбнулась, когда услышала, что Моня произнес то же самое вслух. Все-таки приятный человек этот Мануэль, жаль, что так держится за своего… дракона.

Все бросились к выходу.

Арина отловила в толпе Лику — и направилась к ней, лавируя, как еще не затонувший трехпалубный корабль.

— Леокадия Викентьевна, а не выйти ли нам на крылечко, не посплетничать ли по-девичьи? — Арина говорила сладеньким голоском, но внутри вся кипела.

— Если угостишь папироской, то запросто.

Но крыльцо было уже занято — на нем Цыбин с важным видом поучал Васько. Тот внимал каждому слову, разве что не записывал. До Арины долетело: