— Я благоразумен. Где Рори?

— Он… недееспособен.

— Что это значит? Вы похитили его?

— Совсем нет… Мне жаль… — промямлил я. Да, непросто делать это. Сообщать плохие новости. Даже тем, кого на дух не переносишь. Я всегда ненавидел причинять другим боль. Физическую или душевную. Иногда душевная боль тяжелее физического удара.

— Ваш друг, мистер Вильямс… — продолжил я.

— Что вы с ним сделали?

— Ничего. Поверьте мне, дорогой сэр. Но он нездоров.

— Что?! — Доктор побледнел.

— Увы, — я постарался придать своему лицу наиболее сочувственное выражение. — У него запущенная стадия чахотки.

Доктор хотел было что-то сказать, но передумал. Он таращился на меня. В некоторой степени, мне было даже приятно. Он не сказал: «Вы ошибаетесь», «Вы лжете», «Это какая-то ошибка». Он просто смотрел на меня. И кивал.

— Это не вы заразили его? — спросил он, наконец.

— Клянусь, что нет. Я давал клятву Гиппократа. Я обязался не причинять вред окружающим.

— Но как… как он ее подцепил?

— Ну а как любой другой человек может подцепить эту ужасную болезнь? — вопросом на вопрос ответил я. — Я посвятил всю свою жизнь избавлению от нее. И вы это знаете.

— Это… — Доктор встал и выглянул из окна на море. Он нашел единственный повод, чтобы придраться ко мне. Он хотел закрыть мою клинику. Клинику, в которой и только в которой мог получить исцеление его друг. — Это очень удобно, — наконец, продолжил он.

— Не без этого, — согласился я.

— И все же, все же… Если бы я сказал вам, что есть сила, управляющая событиями… ведущая нас к этому… Ну, вы уловили мою мысль?

— Уловил, да.

— И, если бы я сказал вам: «Что бы вам ни обещали, не доверяйте!», вы поверили бы мне?

Я окинул Доктора взглядом, настороженно, прежде чем ответить. Что он был за человек, удивлялся я.