— Наверно, это он занимается глажкой и стиркой, — проворчала Эми себе под нос.

Князь Борис заметил, что мне становится скучно от этих разговоров.

— Ах, и что вы думаете о нашей милой питомице, очаровательной Марии?

Эми взглянула на меня, улыбнувшись, словно она стащила конфеты.

— Она сокровище. Если бы я была ее мамой, я бы никогда ее не оставила.

Прости, мам, но она сказала именно так! Я думаю, что ты жестокая, раз бросила меня здесь!

— Вот именно, — согласился Борис (видишь, даже его светлость так считает!) — Но она ведь здесь из-за своего здоровья, не так ли, милая?

— Мне уже лучше, спасибо, ваша светлость, — буркнула я хмуро.

— Ну, ну, только не надо этих титулов, — скривился он. — Особенно в присутствии мадам Понд. Зови меня просто Борис. Итак, и как же нам тебя развеселить? — он так мило улыбнулся.

Мы решили провести веселые гонки на «колесницах». Эми запротестовала, но Борис пересадил ее на свою кровать, и мы заняли свои места на креслах с роликами.

— Не могу поверить, что вы это делаете, — сказала Эми.

— Ерунда, — фыркнул Борис. — Это маленькое упражнение принесет мне немало пользы, — он проверил колесики на своем кресле. — Все прочно, — объявил он.

— Не дайте мне выиграть, Борис! — предостерегла его я.

Он важно взглянул на меня.

— Милая моя, я — Романов. Нас растили так, чтобы мы никогда не позволяли другим обыграть себя в чем бы то ни было, — он повернулся к Эми, отрывая кресло от пола: — Итак, не соизволите ли вы дать старт нашей гонке, как королева Гвиневра, уронившая платок в начале рыцарского турнира? Позвольте мне передать вам платочек.

Через минуту один из вышитых шелковых платочков князя Бориса слетел на пол, и мы стартовали. Объехали комнату и выехали в коридор. Честно сказать, это оказалось труднее, чем я представляла, мои руки затекли, вращая скрипящие колеса, и само кресло было таким тяжелым.

Князь Борис сильно оторвался от меня и громко смеялся, и его обидный смех заставлял меня двигаться быстрее и упорнее. Колеса скрежетали на твердом полу, и я мчалась быстрее и быстрее, и вот уже почти поравнялась с его креслом. Когда я начала его обгонять, он издал дикий яростный рев, и, схватив свои колеса, повернул свое кресло так, что оно врезалось в мое.

— Я не люблю играть по правилам! — прошипел он с горящими злобой глазами.

Я слышала крики Эми: «Нечестно!», но я рванулась вперед и скрылась за углом.

Я проехала сотню ярдов, пока не поняла, что что-то не так.