Ланье этого не видел – он был занят Стражем, отступившим на шаг лишь для того, чтобы активировать свой меч. Длинное извилистое лезвие мгновенно загудело и окуталось голубыми искрами. Ланье знал – сейчас удар клинком не смертелен, но стоит повысить мощность, чтобы разряд выглядел ослепительно-белым, и тогда эта неуклюжая на первый взгляд штука сможет плавить сталь. Поэтому, когда Страж ринулся вперед и сделал выпад, Ридус вскинул сумку, прикрываясь ею словно щитом. Лезвие ударило в плотную ткань, запуталось в ней, и тогда Ланье, вывернув регулятор на ремне, швырнул ее в лицо врагу. Место соприкосновения сумки и меча полыхнуло белой вспышкой, разбросавшей по комнате капли расплавленного металла. Длинный ремень сумки хлестнул Стража по лицу, и его меч превратился в ослепительно-белую дугу. Коротко вскрикнув, Страж повалился навзничь. Упав на спину, он выгнулся дугой и забился. Черная кираса оплавилась, как воск, из-под нее валил дым, а меч, выпавший из обожженной руки, растекся лужей горячего металла.

Ланье, ослепленный горячкой боя, повернулся к последнему из противников – Боргасу. Он вскинул руку, активируя последнее кольцо, но магистр, выпучив глаза, заорал и бросился прочь. Он выскочил из Хранилища и захлопнул за собой дверь, поймав, как ему казалось, преступника в ловушку. Ланье лишь расхохотался, чувствуя, как в жилах кипит кровь. Он одним прыжком подскочил к двери, сунул в замок кольцо, подсоединил к нему проводки из жилета и активировал ловушку. Ослепительная вспышка сплавила замок, запечатав Хранилище, и Ланье отступил от двери, пытаясь сдержать смех.

Бросившись обратно к столу, он подхватил с пола продырявленную сумку и вытряхнул из нее глоубы – им такой разряд был нипочем. Рассовав тяжелые бруски по карманам, Ридус быстро залез на стол и начал карабкаться вверх, к вентиляционному люку. Он не оборачивался. Не хотел этого видеть. Сейчас ему хотелось одновременно хохотать и плакать, бить и убегать. Остатки разума подсказывали Ридусу, что у него самая настоящая истерика, но он не мог позволить себе остановиться, чтобы прийти в себя. Ему нужно было убраться отсюда как можно быстрее.

Обдирая локти, Ланье вполз в вентиляционный люк и едва не застрял в нем. На ходу он умудрился посильнее лягнуть хрупкую конструкцию, что помогла ему вскарабкаться наверх, и она с грохотом осыпалась на пол. Стараясь не расхохотаться, Ридус прикусил губу, и рот наполнился сладковатым привкусом крови. Неожиданно стало легче, словно кто-то влепил пощечину со всей силы.

Ланье распластался на железном покрытии и быстро пополз вперед – туда, где его ждал вентилятор. Он запретил себе думать о том, что он только что сделал. Не сейчас. Иначе он превратится в ополоумевшего идиота, то плачущего, то смеющегося, от осознания ужаса того, что он натворил.

Так, кусая губы, он и полз вперед, туда, откуда веяло свежим воздухом. Ему всего лишь надо было отключить еще один механизм, и тогда проход выведет его на край площади, за забор, где вентиляционный короб торчит уже веками, не привлекая внимания. И тогда, о да, тогда можно будет убраться из этого проклятого темного лабиринта, давящего на плечи, как упавшая скала.

Стиснув зубы, Ланье шумно выдохнул носом и, отчаянно брыкаясь, пополз вперед – к свободе.

Когда экипаж, грохоча колесами, вырвался из лабиринта каменных домов и выехал на окраины, Верден немного приободрился. Обернувшись, он кинул взгляд назад – на остатки каменной стены, что когда-то опоясывала город. Теперь Магиструм разросся, и здесь, на окраинах, выросли новые дома – пока деревянные, дешевенькие, но здесь было гораздо просторнее, чем в старом городе.

Маг толкнул в бок кучера, что дышал через раз, и тот покорно натянул вожжи, усмиряя бег упряжки. Экипаж больше не скакал по выбоинам, как норовистая лошадь, и Альдер смог опуститься на сиденье рядом с кучером. Тот, почувствовав, что опасность позади, приосанился и косо зыркнул на седока, показывая, что, мол, тоже не лыком шиты. Верден ответил тяжелым и усталым взглядом. Он уже приметил знакомые дома и мог самостоятельно добраться отсюда до убежища. До старых мастерских, что ожидали сноса, оставалось немного. Но пешком идти не хотелось, – длинная улица с наезженными колеями тут не была вымощена брусчаткой и была, собственно, сплошным месивом из глины. Правда, вдоль домов змеились узкие деревянные тротуары, но Вердену, уже вволю набегавшемуся, не хотелось идти пешком. С другой стороны, раскрывать убежище кучеру было глупо, его вполне могли после допросить. Стражи, маги, городская охранка – кто угодно. Но и убить невинного человека просто так у мага рука не поднималась. Еще не настолько он очерствел.

Решение пришло само, когда зоркий глаз Вердена заметил сгорбленную одинокую фигуру, медленно тащившуюся по деревянному тротуару. Этот человек, сразу показавшийся магу знакомым, как раз собирался свернуть на параллельную улицу, что вела к старым мастерским. Прохожий повернул, но прежде, чем он скрылся за углом большого деревянного дома, Верден разглядел в зыбком свете луны знакомое лицо.

– Ну-ка, – сказал маг, положив руку на плечо кучера, – притормози.

Тот, нахмурившись, потянул вожжи, и экипаж пошел медленней. Маг сунул руку в карман, достал серебряную марку и протянул кучеру. Тот, мгновенно расплывшись в улыбке, схватил монету и, намотав вожжи на край сиденья, принялся засовывать ее в глубины черной парки. Верден со вздохом хорошенько толкнул его в плечо, и кучер с воплем вылетел с козел. Не обращая внимания на его истошный крик, Альдер подхлестнул лошадок, и те, хрипя, унесли его к перекрестку.

Свернув за угол, Верден тут же натянул вожжи, и экипаж притормозил, напугав сгорбленного прохожего, что не успел уйти далеко.

– Садись, быстро, – гаркнул маг испуганному магистру. – Ну, Ридус, давай, давай!

Магистр, прижимавший руки к странно раздутому животу, попятился. Но потом, узнав мага, радостно вскрикнул. В пару прыжков он нагнал экипаж, вскочил на подножку, распахнул дверцу и вскарабкался на сиденье.

– Верден, – выдохнул он, шумно отдуваясь. – А мне показалось – стража.

– За тобой гонятся? – быстро спросил Альдер и оглянулся.

– Наверно, – неуверенно отозвался магистр. – Я, правда, не видел погони, но, наверно, меня уже ищут.

– Ты забрал глоубы?

– Забрал, – отозвался магистр, но голос его стал таким тихим, что маг едва расслышал этот шепот.