Михалков: А вот это как раз для меня и есть знаковая вещь, когда я говорю: «Ребята, инвесторы, вам нужно такое кино или нет? Русскому зрителю нужно такое кино или нет? Если не нужно, вопросов нет, я могу не снимать. Я могу снимать где-нибудь в другой стране, не имеет значения. То, что мне нравится. Тогда вы останетесь, потому что я не один — Федя Бондарчук собирается снимать. А если нужно, вы должны быть готовы к тому, что это планово убыточная вещь».

Шакина: Подождите, но ведь убыточная вещь не значит ненужная? И не факт, что не нужно снимать.

Михалков: Правильно. Именно эту точку зрения я и отстаиваю: даже если это кино не приносит вам прибыли, это не значит, что его не должно быть. Оно должно быть в любом случае, потому что такая кинодержава, как Россия, не может существовать без большого стиля. Это называется большой стиль. И когда был Бондарчук…

Шакина: Старший.

Михалков: Старший. Когда существовали Озеров, Гайдай, Чухрай, то были и Тарковский, и Герман, и Кира Муратова. Они все сосуществовали.

Шакина: Кира Муратова — с легким опозданием на 20 лет.

Монгайт: В продолжение разговора о заработках, о сливочном масле и о том, на какие деньги делается кино, мы хотели бы привести высказывание самого Никиты Сергеевича, посвященное спорной истории об однопроцентном налоге с DVD-болванок.

[Видеозапись]

Михалков: Не Михалков это придумал, не Михалкову это дали. Это конкурс, который был выигран. Теперь, допустим, не мы выиграли, а выиграли его другие — дагестанцы или еще кто-то. Это все равно будет собираться. Только с Михалкова проще спросить, куда деньги девались, а с них будет трудно спросить. Они просто не ответят. Нет, и все. Можно ли то, что я сейчас вам рассказываю, превращать в истерику по поводу того, что Михалков — барин? Бред. С другой стороны, что, я не барин, я другой? Я работаю по 18 сезонов?

Шакина: Никита Сергеевич, а почему с вас проще спросить?

Михалков: Потому что я на виду.

Шакина: А кто-нибудь другой уйдет в подполье?

Михалков: Конечно. Понимаете, какая штука, никто же ведь не хочет вникнуть — что там, стойте-стойте, объясните, что там происходит?

Объясню. Этот налог собирается во всем мире, кроме Белоруссии и, по-моему, Кубы.

Шакина: К Белоруссии и Кубе не придерешься.

Михалков: Это закон, который принят в Думе и одобрен правительством. А дальше объявляется конкурс, и организация, о которой я говорю, — это дочерняя организация. И она имеет отделения в семидесяти или восьмидесяти субъектах федерации. И есть другие претендующие.

Монгайт: Вам все завидуют, получается?

Михалков: Мне завидуют. Но вы можете представить себе, что я начинаю по этому поводу оправдываться или дискутировать? Нет. Не хотите — пусть другой будет это делать, я это не придумал, я на это не напрашивался. Другой разговор: собрали — а куда девали? Вот вопрос.

Шакина: Кстати, куда девали?

Михалков: Пока никуда не девали. Но вы поймите такую вещь. Ведь это же поддержка людей, которые ничего не имеют сегодня. Они когда-то снимали кино. Сколько денег — это зависит от количества копий, которые сделаны.