– Кто-то вызвал их, услышав, что я говорю, и поняв, что происходит.
Она хотела обнять Уокера и никогда больше не отпускать, но его строгий взгляд остановил ее. Несмотря на все произошедшее, похоже, в их отношениях мало что изменилось.
– Спасибо, что спас мне жизнь. – Она тихо улыбнулась.
– Не за что.
Джен любила его, хотела снова просить у него прощения, но свои карты она уже выложила на стол. Теперь дело за ним.
Джен не разговаривала с Уокером с тех пор, как они ответили на вопросы полицейских. Затем, каждый в своей машине, они отправились в Полицейский департамент Пресли, где их показания должным образом зафиксировали. Покончив с формальностями, Джен пошла в отдельную комнату вместе с маршалом Берком, Джеком и Робин.
Когда они с детективами докладывали о виновности Инмана, Джен почувствовала, что ей жаль своего командира, хоть тот и использовал ее как заложницу. Он перешел черту, но Джен не могла считать его злодеем. Тем более она видела, что Керн сотворил с сестрой Инмана и со второй девочкой.
А вот жалости к Керну и к остальным жертвам мстителя она не испытывала вовсе. Без них мир, несомненно, стал лучшим местом.
Ее переполняли смешанные чувства – удовлетворение и печаль, – когда она, закончив дела в участке, отправилась домой. Уокеру же предстояло еще ответить на вопросы отдела внутренних расследований, и раньше он освободиться не мог.
Она зашла в кухню, налила себе бокал вина и взяла его с собой в спальню. Запах Уокера исходил от еще смятой с утра постели и от черной футболки, валявшейся на полу у кровати. Это стало последней каплей. Слезы хлынули из глаз, и она присела на кровать. В первый раз после получения утреннего сообщения по мобильнику Джен расплакалась. Уокер спас ей жизнь, но, возможно, никогда не простит.
Через пару минут она вытерла глаза. Чувство потери и одиночества наполняло комнату. Боль утраты пронизывала ее до глубины души, и она понимала, что никогда не сможет забыть Уокера Маклейна.
Ее задание окончено.
Окончены и отношения с Уокером. Пора готовиться к переезду.
Не видя смысла в том, чтобы оттягивать неизбежное, она достала коробки, использованные ею при въезде в квартиру, и стала собирать вещи.
Уокер ответил наконец на все вопросы в полицейском управлении и теперь стоял перед дверью в квартиру Джен. Он все еще немного сердился, но уже не так сильно, как прежде.
Наблюдая за ней, выходящей из здания полицейского управления, он испытал невероятное чувство потери. Она совершила ошибку. А кто их не совершал? Проще всего было бы продолжать держаться за свою злость, но Уокер не хотел идти простым путем. Он хотел Джен.
Пока он убеждал Инмана отпустить ее, опустить оружие, ледяной ком ярости и боли в его душе начал таять.
Глядя ей в глаза в те мгновения, когда никто из них не понимал, спустит ли Инман курок, Уокер увидел ее уязвимой как никогда прежде. Он увидел, какие чувства она к нему испытывает.
И хотя Джен спала с ним, зная о стоящей между ними лжи, он знал, что во всем остальном она была с ним откровенна. Она не лгала, сказав, что занималась с ним любовью лишь потому, что ей этого хотелось. Он дорог ей, и он надеялся, что не просто дорог. Именно это он собирался выяснить.
Глядя на ее футболку, сжимая ее во взмокшей от волнения руке, Уокер постучал в дверь. Он почувствовал, что на него смотрят, и отступил назад, чтобы она могла как следует разглядеть его в глазок. Мучительно долго тянулись секунды. Ему не хотелось вести разговор через дверь, но если придется, он это сделает.