— Так что же он сделал с парнем на то время, пока отвозил тебя в больницу?

Будто мой отец когда-нибудь перестал бы пытать кого-то, чтобы я получил медицинскую помощь, а тем более отвезти меня в больницу.

— Не говори мне, что он не повез тебя.

— Он позвонил доктору Фамильи, велел мне зажать рану и пошел вперед, начав пытать парня для получения информации.

Ария медленно покачала головой.

— Ты же мог умереть. Некоторые вещи нужно лечить в больнице. Как он мог сделать это?

— Фамилья на первом месте, — сказал я. Это была правда, которой я жил. Этого мы требовали от наших солдат, и то, чем мы с Маттео должны были жить. — Мы никогда не доставляем раненых в больницу. Там задают слишком много вопросов и вовлекают полицию, к тому же это признание слабости. И мой отец должен был убедиться, что предатель заговорит, прежде чем получит шанс убить себя.

— Значит, ты согласен с тем, что он сделал? Ты бы смотрел, как кто-то, кого ты любишь, истекает кровью, лишь бы ты мог защитить Фамилью и твою власть?

Любовь.

Кто-то, кого ты любишь.

Неужели Ария действительно думает, что я способен любить? Что такие люди, как мой отец или я, могут питать такие чистые эмоции?

Может, каждый ребенок рождается с потребностью любить и быть любимым, но я вырос без этого понятия, и в конце концов оно было выжжено из меня насилием, предательством и жестокостью.

— Мой отец не любит меня. Маттео и я — гарантия его власти и способ сохранить честь семьи. Любовь не имеет никакого отношения к этому.

Лицо Арии сморщилось, отчаяние вспыхнуло в этих детских голубых глазах.

— Я ненавижу эту жизнь. Я ненавижу мафию. Иногда мне жаль, что нет способа сбежать.

Мое тело напряглось при ее появлении.

— От меня? — спросил я, сдерживая ярость и боль, которые принесла мне эта идея.

— Нет. От этого мира. Ты никогда не хотел жить нормальной жизнью?

Она наклонила голову и снова посмотрела мне в глаза, ища проблеск добра или надежды. Ей нужно было понять, кто я, кем я всегда буду.

— Нет. Это то, кто я есть, для чего я был рожден, Ария. Это единственная жизнь, которую я знаю, единственная жизнь, которую хочу. Для меня нормальная жизнь все равно что жизнь орла в маленькой клетке в зоопарке.