Мэволь колебалась мгновение, но потом надела свисток на шею.
– Мы вместе поймаем преступника.
В ее голосе звучало непобедимое упрямство. Но тут на ее лице появилось другое выражение: удивленное любопытство. Сестра взяла чукчандо и рядом с моим иероглифом написала еще один, который обозначает «туман».
Мы внимательно разглядывали два слова, которые Сохён сказала Поксун, а перед смертью, видимо, успела шепнуть и мне. Иероглиф «ён» обозначает «сумрак», а «ха» – «туман».
– Ёнха… – сказала Мэволь, – Ёнха…
Мы одновременно взглянули друг на друга.
– Ёнхадан! – тихо произнесли мы с сестрой хором.
Второе поместье семьи Мун. То, которое старейшина построил специально для дочери.
Глава девятнадцатая
– Закрой глаза, пусть отдохнут, – велела мне Мэволь.
Веки стали тяжелыми, будто толстые одеяла, и я послушалась ее. Я думала вздремнуть совсем ненадолго, но когда открыла глаза, поняла, что проспала много часов. Небо больше не было черным, как смоль, его расцветили фиолетово-розовые лучи восходящего солнца. И лежала я не под деревом, а в кладовой в доме Ссыльного Пэка, закутанная в чангот. На ногах чужие соломенные сандалии на размер больше, рядом тряпка с окровавленными осколками фарфорового кувшина, которые кто-то вытащил из моих ступней, и отцовский меч.
– Ты очнулась!
Кахи склонилась надо мной, я разглядела темные тени под ее глазами.
– Я ухаживала за тобой всю ночь, – сказала Кахи. – Отец так и не вернулся, и мы решили, что в доме тебе будет теплее, чем под деревом.
– Где моя сестра? – спросила я.
Кахи на мгновение замялась и отвела глаза.
– Она рассказала мне, кто такой на самом деле ученый Ю, и пошла за ним. Она скоро вернется.
– Где моя сестра? – повторила я, леденея от страха.
– Я же сказала, она пошла за инспектором Ю…
– Ты лжешь.