Вроде бы все в порядке.
Все в поряд…
Стоп!
Все да не все!
Панюшин закрыл глаза, и еще раз прогнал перед внутренним взором увиденную картину. Забор из плохо оструганного штакетника, покосившаяся калитка. Так, стол и скамья под ним — все как он оставил вчера. Крыльцо — не разобрать, слишком плохой угол обзора был. Дверь в сарай… ага, уже ближе. Точно — щель между дверью и стеной сарая стала шире. Кто-то открыл ее, а затем закрыл, пытаясь скрыть следы своего пребывания.
— Панюшин, ты параноик… — пробормотал Юрий.
В самом деле, причина могла быть весьма прозаичной — ну, например ветер…
— Черта с два! — тут же мысленно парировал Панюшин. — Доски, из которых сбита дверь, сильно прогнили, отчего закрыть или открыть ее оказывалось на самом деле весьма нелегким занятием. Никакой ветер не смог бы сделать это…
Вот черт. Панюшин втянул голову в плечи. Была, не была.
Он вернулся к калитке. Вошел во двор, каждую секунду ожидая нападения.
Вроде никого.
Юрий потоптался по двору, пытаясь привлечь внимание незваных гостей, если они затаились в доме. Затем, решившись, открыл дверь в сарай.
— Вот суки! — возмущенно произнес он, тем не менее, чувствуя, как отлегло от сердца.
За время отсутствия Панюшина, кто-то забрался в сарай и спер пятидесятилитровый алюминиевый бидон. Побродив по двору, и не заметив следов похитителей, Юрий зашел в дом.
Как бы там ни было, воры побоялись забраться вовнутрь — первым делом, Юрий бросился к дивану.
Уф, все на месте!
Ему было начхать на бидон. Меньше всего он собирался заниматься старухиным промыслом, гораздо больше беспокоил сам факт того, что неизвестные хозяйничали во дворе, и, следовательно, вполне могли заглянуть и в дом. А вот этого уже допускать нельзя ни в коем случае.
Хорошо, хоть Панюшин догадался забросать тело работяги разными тряпками. Он еще раз прокрутил запись — нет, все в порядке. Тряпки остались нетронутыми, если отбросить сомнительную возможность того, что расхитители цветного и не очень металла при виде трупа удосужились укрыть его обратно, вернув все на место с микроскопической точностью.
Панюшин с тоской покосился на телефон.
Как быть? Ожидать нового сеанса связи, или пробовать самому? Вопросы, вопросы…