— Алло…

Потрескивание и тихий гул, словно где-то, вдалеке работает двигатель автомобиля.

— Алло, ответьте.

И как вознаграждение за долгие ожидания:

— Чего тебе, Панюшин?

— Там, в резервуаре… Ничего не нашел…

— Мля…

Панюшин обмер. Голос замолчал, очевидно, обдумывая услышанное.

— Я это…

— Заткнись!

Юрий послушно заткнулся. Пауза ширилась, обрастая мхом, заполняя пространство внутри Панюшинского черепа. Он явственно ощущал ее внутри, словно голова вмиг стала пустой от испуга. Больше всего Юрий боялся того, что голос замолк навсегда, и он, Панюшин, больше не услышит знакомых интонаций. Интересно, кстати, будет поразмыслить на досуге, кто тот невидимый собеседник. Судя по голосу, наверняка кто-то очень знакомый.

— Алло? — Юрий не выдержал первым.

— Панюшин, сука, ты дебил! — сорвался голос. — Заткнись, мать твою. Дай сообразить.

— Я ж как лучше, хотел… — заволновался Панюшин, сжимая трубку, словно собираясь раздавить непослушный кусок пластмассы.

— Ладно — голос сменил гнев на милость. — Все путем, доходяга. Бомжа оприходовал, как следует?

— Откуда… — вопрос повис в воздухе. Голос как всегда оказался в курсе событий, и это было, по меньшей мере, странно.

— Думай головой — посоветовали из трубки телефона. — Включай мозжечок, глядишь и сообразишь что к чему.

Панюшин никогда не считал себя дураком, но иногда услышанное вгоняло в оторопь. Поневоле приходилось просчитывать, что ж происходит-то на самом деле. Неужели и вправду голос способен видеть все события наперед? Впрочем, чего гадать — спросить у голоса и делов-то?

— Только попробуй — недовольно пробурчал голос.

Юрий встрепенулся. Последние слова он произнес вслух, и это было плохим признаком. Эй, Панюшин, черт подери, да соберись ты, в конце концов. Сейчас, когда сделано много, и предстоит еще больше, не время жевать сопли.