Эдуард удивился:
– А ты еще не разобралась?
– Не уверена, что поняла все правильно, – уклонилась я. – Так как? Расскажешь?
– Обязательно, – согласился его величество, – но не сейчас.
Я извернулась, чтобы заглянуть ему в лицо:
– Почему?
– Потому что сейчас мы будем заняты совсем другим… – хрипло пояснил он, и я ощутила, как горячая шероховатая ладонь скользнула под мою потрепанную рубашку и ухватилась за застежку брюк, лишенных кушака.
Глубокий нежный поцелуй лишил меня воли. Да у меня и не было возражений.
Неторопливо избавляясь от одежды, мы упивались друг другом, наши тела сплетались, дрожали и пульсировали. Каждое прикосновение было извинением за то, что мы так долго шли друг к другу.
Триуф двух сердец. Праздник жизни, стряхнувший пыль старых обид, недоговоренностей, мести и потерь.
Я еще никогда не чувствовала себя настолько живой.
И встретила рассвет по-настоящему счастливой.
Эпилог
Когда распахнулись двери моих дворцовых покоев, мне чудом удалось не пролить божественный ароматный чай, присланный мне Дель из поездки к жениху.
В этот момент мы с Кларой, точнее с Модестой Ратоннари, застыли с чашками в руках. Обе прикидывали, нужно ли нам исполнять реверанс, ибо нас посетил его величество Эдуард Первый.
Модеста была ему ровней, я же просто обленилась, и в итоге мы обе схалтурили, благо злющий Эдуард не обратил на нарушение протокола никакого внимания.
– Амелия! – в голосе короля слышалось яростное возмущение. – Он опять это делает!
Ясно.
Папа после нашего возвращения с Побережья до сих пор не может отойти.
Стоило мне попасть в Вингфолд, как леди Имоджин первым делом обрадовала меня тем, что лорд Бранхерст рвет и мечет.