Он не успел отдать никаких распоряжений — портик фрегата приоткрылся, на мгновение опередив огонь его собственных орудий. На палубу, пробивая и поджигая доски, посыпались ядра, побежали дорожки пламени.

— Вот собаки! — заорал Корнель.

Отвечая на нападение, Бенуа открыл портики и тоже начал стрельбу, целясь в фок-мачту вражеского судна.

— Марсовые, давайте! — заревел Корнель.

На том судне тоже все поняли. Из трюма выскочили люди в английских мундирах. Торговый корабль оказался ловушкой. Замаскированное каперское судно.

Корнель в одно мгновение оказался жертвой такого же обмана, какой задумал сам. Пушки фрегата рокотали. Воздух заполнился густым дымом, нечем стало дышать. Стрелки теперь были бессильны. Внезапно раздался зловещий треск, и следом за ним — отчаянный крик. Корнель поднял голову. Прорвав облака дыма от стрельбы и пожара, бизань-мачта рухнула, снесенная ядрами противника, и легла со всеми парусами на темную воду. От этого «Бэй Дэниел» сначала накренился на правый борт, затем окончательно утратил способность двигаться.

— Именем ее величества, пираты с «Бэй Дэниел», сдавайтесь! — закричали с фрегата.

— Лучше сдохнуть, — проскрежетал Корнель.

Выбора у него не оставалось.

— На абордаж! — взревел он. — Смелее, матросы!

И первым рванулся вперед — а с марсов уже бросали крюки. Раз уйти не удается, так хоть не дать себя потопить!

Пираты лавиной хлынули на английское судно, зажав ножи в зубах, в одной руке сабля, в другой — топор или пистолет, в жестокой схватке отстаивая собственные жизнь и свободу, стреляя в упор, разоряя все вокруг. Антуан первым рухнул на палубу, хотя его и поддерживал брат-близнец; после чего Кристоф дрался с удвоенной яростью до тех пор, пока не упал, в свою очередь, получив пулю в лоб. Клещи неистовствовал, укладывая один за другим красные мундиры, которые неиссякаемым потоком выплескивались из недр фрегата.

Очень быстро, несмотря на храбрость и ярость команды, «Бэй Дэниел» был захвачен, и Корнелю, как и оставшимся в живых полутора десяткам его людей, ничего другого не оставалось, кроме как бросить саблю и сдаться.

Единственной отрадной мыслью, которая утешала капитана пиратов, когда за ними захлопнулись двери трюма, было сознание того, что Никлаус-младший и Мери избежали этой ловушки.

Мери с Никлаусом-младшим играли в карты в общем зале трактира. Мери потихоньку оправлялась от операции, рана на голове затягивалась, а главное — понемногу проходило неприятное чувство, не оставлявшее ее с тех пор, как она вынудила Корнеля сняться с якоря. Ей бесконечно тяжело было оставаться на суше. Никлаусу тоже, хотя он и старался этого не показывать. В очередной раз он ее обыграл, и, положив карты на стол, она вздохнула:

— Да, мне решительно больше нечему тебя учить, ты стал таким же ловким, как твой отец.

— Полагаю, это надо считать комплиментом?

— Это и есть комплимент, бандитское ты отродье, — растроганно сказала Мери.

— «Бэй Дэниел»! «Бэй Дэниел» захвачен! — заорал матрос, распахнув дверь трактира. Он так запыхался, что больше ничего выговорить не смог.

Мери и Никлаус-младший похолодели. Единым движением, резко оттолкнув стулья, они устремились к матросу. Набей-Брюхо, поднимавшийся из погреба, замер на лестнице с кувшинами в руках. В зале, по которому еще слонялись шлюхи и где полно было матросов, не успевавших протрезветь от одного застолья до другого, повисла мертвая тишина.