Лесли Вентура застонал.
— Мэрион — это не сын, — сдавленно промычал он, движением плеч сбросив утешающую руку. — У меня нет наследника. Черт побери, ведь сегодня она развелась и даже не родила мне внука!
— Ты сам не знаешь, что говоришь, — сочувствующим тоном произнес Морис. — Тебе нужно взять себя в руки.
С трудом оторвав своего старого друга от стены, он заботливо повел его по коридору, прочь от обеих женщин, которых тот не заметил.
Кэрол повернулась к Мэрион. Только теперь, взглянув в ее погасшие опустошенные глаза, Кэрол поняла, как необдуманные слова отца должны были подействовать на дочь.
— О, дорогая! — прошептала она, но глаза Мэрион были прикованы к открытой двери, за которой медсестра медленно натягивала простыню на безжизненное лицо Кейта Вентуры.
Кэрол покачала головой. Какая утрата. О Боже, какая утрата!
Мэрион вдруг повернулась и бросилась бежать.
А Кэрол долго еще стояла одна в коридоре, надеясь, что Лесли Вентура все-таки не потерял еще свою дочь, как только что потерял сына.
ГЛАВА 4
Брин резко нажала на тормоза, и колеса трактора глубоко пропахали дорожную грязь, заставив нескольких овец, идущих навстречу, с сердитым блеянием кинуться в сторону. Сидя в кабине, она схватила бинокль, с которым никогда не расставалась, куда бы ни ехала, и быстро навела его на крохотную черную точку, парящую в небе. Так и есть! Полевой лунь! Тубы ее растянулись в счастливой улыбке, приоткрыв белоснежные ровные зубы. С восторгом наблюдала она, как лениво кружит над добычей эта птица, одна из самых редких птиц Йоркшира.
Опустив бинокль, она со вздохом откинулась на сиденье. Это Хэдриан пробудил в ней интерес к птицам. Проезжая по широким открытым взгляду вересковым пустошам, он, как мальчик, выискивал необычные вещи и обращал на них ее внимание.
Еще раз удовлетворенно вздохнув, она взялась за руль и начала выруливать к кормушкам. Сгружая сено и разрезая веревки, она спешила побыстрее управиться, чтобы вернуться домой, пока не проснулась Кэти. Сестра приехала еще вчера вечером и, торопливо поцеловав отца и ее, тут же отправилась спать. Это было так не похоже на нее, что всю первую половину ночи Брин проворочалась в своей постели без сна.
Вернувшись в Равенхайтс, она с облегчением обнаружила, что Кэти еще не встала. Вот это больше похоже на ее сестру, с улыбкой подумала Брин, приготовив поднос с чаем и тостами и осторожно неся его по узкой деревянной лестнице наверх. На полдороге лестница имела выступ, который она осторожно обошла, повыше подняв поднос в самом узком месте.
Вчера она тщательно убрала и проветрила комнату Кэти, сменила простыни и принесла заготовленную еще матерью смесь из сухих ароматических трав, чтобы поместить их в старый шкаф и комод. Она вымыла окна, повесила новые занавески и перевернула вверх дном весь чердак, пока не нашла большую фаянсовую вазу, куда поставила букет из тюльпанов и нарциссов.
Рассохшиеся половицы, как всегда, поскрипывали под ее шагами, возбуждая щемящее чувство ностальгии.
— Вставай, лентяйка. День на дворе, — шутливо сказала она, открыв дверь.
— Ой, да отстань ты! — простонала Кэти, но все же неохотно откинула одеяло.
Брин решительно раздвинула шторы, и бледный мартовский свет проник со двора в комнату.
— Здесь у вас чертовски холодно, — пожаловалась Кэти. Она уже забыла, что на ферме нет центрального отопления. — Не удивительно, что вы не вылезаете из вельветовых брюк и свитеров. — Она взглянула на сестру завистливым взглядом. Та ничуть не изменилась, такая же юная и свежая, как всегда. — Брин, а почему ты не соблюдаешь диету? — спросила она и осеклась, увидев, как болезненный румянец залил щеки Брайони. — О, я сама не знаю, что болтаю, — быстро проговорила Кэти. — Я привыкла брюзжать по утрам, ты же знаешь. — Но в глубине души почувствовала удовлетворение, что она стройная и красивая, а не гадкий утенок, как ее сестра. Она даже и допустить не могла, что Брин обладает внутренней духовной красотой, которая не меньше значит, чем физическая привлекательность.