— О майн готт, какое фарфарство, какое самоупрафство, — зло выплюнул Готлиб Карлович.

Астахов такой выпад проигнорировал.

В дверь постучали, вошёл полицейский, виновато развёл руками.

— Не было вещей никаких, — доложил он. — Не иначе, сидельцы уже присвоили.

— Да и ладно, — Кувалда махнул рукой. — Я могу идти?

Следователь снова поднял на него взгляд, степенно кивнул. Готлиб Карлович поднялся, отряхиваясь от несуществующих пылинок, будто ему нестерпимо тошно было находиться в полицейской управе.

— Вас вызовут, Сычёв, — произнёс следователь.

— Приятно было познакомиться, господин следователь, — учтиво раскланялся Кувалда.

Полицейский проводил их до выхода, и Краснослав снова оказался на промозглых петроградских улицах, с огромной досадой оставляя живую рептилию за спиной, пусть и закрытую в клетке.

Он ожидал, что Немец набросится на него с гневной тирадой, едва они выйдут за пределы околотка, но директор, напустив на себя грозный холодный вид, молча шёл впереди, явно считая ниже своего достоинства разговаривать с учеником.

Сырой холодный ветер забирался под тонкую тужурку, пытаясь выдуть последние крохи тепла, но Краснослав Кувалда, как истинный славянин, стойко переносил холод. Да и этот ветер, пахнущий помоями и печным дымом, на свободе казался слаще морского бриза, особенно в сравнении с затхлым запахом изолятора.

На петроградские улицы опускались сумерки, фонарщики ходили, зажигая вечернее освещение. Фонарные столбы, с перекладиной вверху, под самим фонарём, удивительно напоминали виселицы, и Кувалда явственно понял смысл той фразы, которой ему угрожал рептилоид. Он представил, как на каждом фонаре висит по человеку, и ужаснулся масштабу угрозы. Стремление уничтожить рептилоидов усилилось ещё в несколько раз. Он ни на секунду не сомневался, что инопланетные нелюди постараются свою угрозу осуществить.

Вдали показалась Гимназия, и мысли Краснослава вдруг перескочили к более насущным проблемам. Например, к наследнику Империи Кириллу Романову. Сто тысяч рублей, которые он требовал, Кувалда, конечно, не собирался отдавать, но сама по себе ситуация выглядела не очень приятной. К тому же, Краснослав не вполне осознавал, насколько это большая сумма. При себе у него не было ни гроша.

Гораздо важнее была сестра, которую Романов требовал привести прошлой ночью. Само собой, приводить Агнию в лапы этого мерзавца Кувалда ни за что бы не стал, но теперь за ней нужно было следить куда внимательнее. Он сомневался, что сестра сможет сама обеспечить свою безопасность. Нужно будет приказать Антипке присматривать за ней ещё усерднее.

Перед самым входом в Гимназию директор резко остановился и повернулся к нему.

— Не тумайте, Сычёфф, что это фам сойдёт с рук, — прошипел Немец, грозя узловатым пальцем. — Я вышибу фас из моей Гимнасия как пробку!

Кувалда увидел, как в глазах Немца плещется настоящая, незамутнённая злоба, которую не могли скрыть даже блестящие очки-пенсне. Но сканирование показало, что он человек, а не рептилия. Просто Готлиб Карлович был старым несносным козлом, отрывающимся на учениках и упивающимся мелкой, но ничем не ограниченной властью.

Краснослав испытал острое желание послать директора в короткое, но увлекательное пешее путешествие, но всё-таки сдержался. Выдержка у капитана Кувалды была поистине сверхчеловеческая.

— Как вам будет угодно, господин директор, — кротко произнёс он, чем ещё больше разозлил Немца.

— Scheisse! Halt die Fresse, Fоtze! Russisches Schwein! — рявкнул директор, краснея от злости.