— Не все так грустно, — раздался бархатный баритон, незаметно подошедшего профессора, — я, конечно, буду не в восторге, от оказанной мне чести, покопаться в останках твоих мозгов, Блэк. Но ради дела потерплю. Тем более, Гарри мне твоей смерти не простит. А ссориться с ним — себе дороже будет.

— Тогда, пусть копается, может золото найдет, — хмыкнул пленник. — А вот скажите, я что, так и буду в подвале в камере сидеть?

— Пока посидишь тут, Люциус появится договоримся с ним о колдмедике, тебя лечить необходимо. Не смотря на то, что выглядишь ты гораздо лучше, чем ожидалось, все же полуголодное существование, да еще и дементоры, лечить тебя придется серьезно. — Том смотрел приветливо и говорил спокойно.

— А вы теперь привидение? — неожиданно заинтересовался пленник.

— Не совсем, но, надеюсь, что способ вернуться и исправить все, что натворил, у меня еще будет.

— Неожиданное заявление. Скажите, а зачем вы все это устроили, тогда, в прошлом?

— А я и сам не знаю, что по своей воле делал, а что наведенным было? Я сильно не в себе был, перед самой смертью несколько лет. Я себя не оправдываю, но получилось то, что получилось.

— Ладно, профессор, Вы Малфою написали? — Гарри задал интересующий его вопрос.

— Да, и уже отправил. Вашу сову взял, вы не против?

— Нет. Мне она пока не нужна. А ей одной, без работы, в совятне скучно.

— Значит, ей будет в радость, немного полетать.

— А когда мои мозги препарировать будут, до того как Малфой колдмедика найдет или после?

— Не сегодня. После вчерашнего дня в банке, у меня только одно желание. Зелье какое — нибудь поядовитее сварить, «Аква Тофану» или «Слезы Морганы», представить себе, как окунаю в этот яд лимонные дольки, и отправляю в подарок одному знакомому, всем присутствующим тут, их любителю, только это мечты, жаль, так жаль, — профессор мечтательно уставился в пространство.

— Кстати, о директоре, у меня такое странное ощущение, что я его недавно видел. Помню, приезжал к нам в тюрьму какой — то коротышка в клетчатом костюме и с котелком на голове, тогда на трое суток дементоров в подвале заперли, видимо шишкой он высокой был. Не один он приезжал, с комиссией, и директор, кажется, в комиссии был, от него еще газета была, Ежедневный пророк. Газету он мне, зачем — то оставил, только зачем, не помню. А там колдография, постаревшие Артур и Молли Уизли, со всем своим семейством, и на переднем плане, один из их сыновей, с крысой на плече. В Азкабане чего только есть не научишься, и не Уизли, а именно крыса, привлекла мое внимание, и чем дольше я на нее смотрел, тем более знакомой она мне казалась. Знаете, я ведь не просто так сбежал. Я, последние годы, как в тумане был, день — ночь, для меня только приходом дементоров время мерилось, до того момента, как крысу увидел. А тут, словно озарение, вот крыса, домашний любимец, на вид старая, плешивая вся, и одного пальца на передней лапе нет. И воспоминание прорвалось, я стою, как безумный хохочу, палочку направил на Петтигрю, кричу, Предатель, и не успеваю я наколдовать веревки, что бы его связать, как он бомбардой пол дома сносит, между мной и собой, откуда только силища взялась, палец себе секо отрубает, и быстро, пока я не очухался и его в пыли не разглядел, превращается в крысу. А потом, что было, уже не помню…

Со Снейпа, в один момент слетает вся мечтательность, он резко шагнул к решетке и замер напротив Блэка.

— Посмотри мне в глаза и начинай вспоминать все, что помнишь о том визите.

— Ну ты и силен, зараза, — восхищенно выдохнул Сириус, примерно минут через десять, отведя наконец взгляд. Ты, ведь, меня без палочки читал и заклятие не использовал.

— Это поверхностное чтение, им Дамблдор очень любит поиграть, глубоко в сознание так не залезть. Но зато оно не оставляет никаких неприятных постэффектов. Голова не болит?

— Нет, и ощущения были, словно в мозгах ветерок дул.

— Допустим, это — то твое нормальное состояние, ветер в голове, как раз про вашу компанию, можно было сказать, — не удержался от ехидного замечания профессор.