— Почти час. На вот, выпей, — он протянул мне воду, — чего это тебя, Виктор, так разморило?
— Обратный эффект он убийства разумного таким способом, — ответил я, залпом выпив воду и взглядом попросив ещё. Сталин жестом остановил Кирова, повернувшегося, было, за графином с водой, прошёл в дверь за своим столом и вернулся оттуда с глиняным бутылём.
— Это, товарищ Головин, будет лучше чем вода. Это вино мне из Грузии прислали, — он наполнил стакан бордовой жидкостью и протянул мне. Офигеть! Сталин сам мне вино наливает, своими руками. Хотя…Дракон я или нет?…Правильно, Дракон. А нас, Драконов, надо из рук кормить, иначе мы озвереть можем. Такие вот мы забавные зверушки.
— Будем жить! — я отсалютовал стаканом с вином и с удовольствием выпил очень даже вкусный напиток. Я и в той жизни в плане выпивки был довольно привередливым. Нет, мог и водочки выпить и самогоночкой не брезговал, но только хорошо очищенной и хорошего качества. А уж хорошее вино почитал перед всеми другими алкогольными напитками.
— Правильный тост, товарищ Головин. Будем жить и бороться. Жить и с каждым прожитым днём делать нашу страну ещё более сильной и процветающей, — Сталин как-то по отечески улыбнулся.
— Собираемся. Едем на дачу, — добрый дядюшка вновь превратился в главу государства, — надо ещё решить, кого ставить наркомом вместо Ягоды.
— Один вопрос, товарищ Сталин. Ягода сказал, кто такой этот брат Клаус?
— Нет, — резко и раздражённо ответил Сталин, — не назвал. Каждый раз, когда ему задавали этот вопрос он впадал в ступор и не мог произнести ни слова. Поэтому я был против его смерти. Теперь мы окончательно потеряли единственную ниточку к этому Клаусу.
— Не потеряли. Брат Клаус это Хрущёв.
— Никита?! — с изумлением одновременно спросили Сталин с Кировым, резко обернувшись ко мне.
— Ви отдаёте себе отчёт, товарищ Головин, в том, чито ви сейчас говорите? — акцент в речи Сталина стал очень заметным, — Хрущёв скоморох. Какой из него агент какого-то там ордена?
— Этот, как вы говорите, скоморох, станет после Вас руководителем государства, обвинит Вас в культе личности на XX съезде партии в феврале 1956 года и во всех промахах и поражениях. По его приказу будет применено оружие против людей, вышедших на защиту Вашей памяти в Тбилиси в то же 56ом году, в Новочеркасске в 1962ом году будет расстреляна демонстрация рабочих, вышедших с требованием отмены повышения цен на продукты и возврата сниженных ранее расценок за труд. Именно им будет осуществлён переход к принципу несменяемости кадров, при котором в стране появится правящая элита, ставшая, впоследствии, правящим классом, практически неподсудным никаким законам. Органам прокуратуры, внутренних дел и гос безопасности было категорически запрещено проводить какие-либо оперативные мероприятия по отношению к представителям правящей элиты. Там, откуда я прибыл, многие считают, что именно с него начался процесс развала СССР. Были, конечно, и у него положительные деяния. При нём был запущен в космос первый искусственный спутник Земли, первый космонавт планеты тоже был советским, было начато массовое строительство жилья для граждан, был принят закон о всеобщем пенсионном обеспечении, распространённый и на колхозников, размер пенсии вырос, экономику значительно переориентировали в сторону интересов граждан.
— Чушь! — Сталин был очень раздражён, — Никита на такое не способен. Он исполнитель, но никак не тот, кто может быть первым руководителем.
— Коба, послушай, — вступил в разговор Киров, — тебе ведь не однократно говорили, что Хрущёв только изображает просточка рубаху-парня. Он троцкист, не забывай это, а троцкисты все лицедеи. Так что я, как уже говорил, Виктору верю. Поверь и ты.
— Всё, едем, — Сталин ткнул мне в грудь своей трубкой, — там вы, товарищ Головин, нам с товарищем Кировым всё самым подробнейшим образом расскажете, а мы уже примем нужное решение.
Ближняя дача Сталина встретила нас начинающейся метелью. За окнами завывал декабрьский ветер, а в гостиной, в которой мы сидели втроём, было жарко от царящего в ней напряжения. Сталин достал из коробки папиросу "Герцеговина флор". прикурил и, обращаясь ко мне, сказал;
— Рассказывайте, товарищ Головин, всё самым подробнейшим образом.
— Товарищ Сталин, боюсь что если рассказывать всё подробно, то это займёт слишком много времени, а его у нас не так и много.
— У нас? — Сталин слегка улыбнулся сквозь усы.
— У нас, товарищ Сталин. Именно у нас. Я себя от Советского Союза не отделяю. Это моя Родина и я её однажды уже потерял. Повторения я не хочу и сделаю для этого всё от меня зависящее.