— Тогда сделайте так, чтобы эти разработки, — я кивнул на чертежи, — стали по настоящему вашими. Как видите тут больше схемы и эскизы. Вот и превратите их в настоящие рабочие чертежи. А о разработчике всего этого не думайте. Он в другом мире.
Уж не знаю, что подумал Люлька, но я ни словом не соврал. Тот, другой Люлька, остался в другом, параллельном мире.
Мы ещё долго обсуждали проблемы и перспективы турбореактивных двигателей. Напоследок я так же попросил Люльку не затягивать с работами. Эти двигатели нужны были как воздух.
В течении ближайшей недели у меня в кабинете побывали практически все руководители авиационных КБ. Все они получили персональные задания и сроки исполнения. Затем настал черёд конструкторов стрелкового оружия, артиллеристов, танкистов. И каждый доказывал, что выдвинутые требования невыполнимы, а сроки нереальны. Со всеми разговор заканчивался одинаково. Задачи поставлены, цели ясны, сроки определены. За работу, товарищи.
Берия только посмеивался, глядя на мою взмыленную физиономию. Сам он сутками пропадал на полигонах и в лабораториях. Собрал в одном КБ физиков-ядерщиков и озадачил их, в первую очередь, разработкой атомного реактора. Что-то у него ещё химичили вооруженцы с объёмно-детонирующими авиабомбами и вроде кое-что начало получаться.
В один из дней секретарь сообщила, что на приём попросился инженер с инструментального завода № 2 Слостин*. Фамилия была мне абсолютно не знакома. И вот в строго назначенное время в кабинет вошёл подтянутый мужчина и остановился в недоумении. С некоторых пор я начал ходить исключительно в форме с петлицами старшего майора госбезопасности и со всеми наградами. Это хоть как-то нивелировало мою молодую внешность и моментально закрывало рты любителям по разглагольствовать о своей значимости. Вот и у вошедшего случился когнитивный диссонанс. С одной стороны вопиюще молодой человек, а с другой заслуженный орденоносец в высоком звании.
(* Слостин Иван Ильич- советский конструктор стрелкового оружия. Разработчик многоствольного "шквального" пулемёта оригинальной конструкции)
— Э… мне бы товарища Головина увидеть, — неуверенно начал вошедший.
— Головин это я, — я с интересом смотрел на него, — А вы, как я понимаю, товарищ Слостин?
— Да, меня зовут Иван Ильич. Я работаю инженером-конструктором на заводе № 2 имени Киркижа. Я начал разработку шквального пулемёта, но ГАУ отказалось финансировать работы и посоветовали обратиться к вам, товарищ старший майор.
— Меня зовут Виктор Михайлович. Вы, Иван Ильич, человек гражданский и так нам с вами общаться будет удобнее. Рад с вами познакомиться, — я протянул Слостину руку. Контакт. Фанатик оружия. Буквально болен идеей своего пулемёта.
— Ну, давайте рассказывайте о своём пулемёте.
То, что я увидел, повергло меня в шок. На дворе 1935 год, а у меня на столе лежат эскизы оружия, в котором в том мире любой узнал бы пулемёт в руках Терминатора из одноимённого фильма. Я на какое-то время просто потерял дар речи, а Слостин в это время расписывал перспективы своего пулемёта в плане повышения огневой мощи пехотных подразделений. Ещё бы ей не повыситься при расчётной скорострельности в 5000 выстрелов в минуту.
— Я так понимаю, что вот это, — я ткнул пальцем в бумаги, — в ГАУ назвали прожектёрством с чрезмерным расходом боеприпасов?
— Да, именно так они и сказали и посоветовали обратиться в ваш комитет, — с грустью ответил конструктор.
Я молча подошёл к столу и набрал прямой номер Ворошилова.
— Добрый день, Климент Ефремович. Головин беспокоит.
— Здравствуй, Виктор. Давно тебя нигде не видно и не слышно. Загонял тебя Берия в этом вашем комитете, — Ворошилов был в хорошем настроении.
— Да всё нормально, Климент Ефремович. Сами знаете какую работу делаем, так что больше времени ни на что не хватает.
— Ко мне из политуправления Балтийского флота обратились. Просят пригласить к ним автора и исполнителя песни "Синее море". Ты бы как-то выкроил время и съездил к ним.