— Лучше не стоит, — сказала Элис. — Я просто заберу свой рюкзак из дома.
— Подожди, — сказал Зак, хватая Леди Джей. Он бросился к входной двери и добрался до нее как раз в тот момент, когда та захлопнулась у него перед носом. — Ты забыла…
В доме Поппи всегда царил беспорядок. Брошенная одежда, полупустые чашки и спортивное снаряжение покрывали большинство пространства. Казалось, родители махнули рукой на все это в тот самый момент, когда отказались от попыток установить правила на счет еды, времени, когда пора идти спать, и драк. Это случилось на восьмой день рождения Поппи, когда ее брат запулил тортом с горящими свечами в старшую сестру. Больше дни рождения не отмечали. Не было больше и семейных ужинов, просто коробки с макаронами и сыром, банки с равиоли и сардинами в кладовой, чтобы дети сами могли себя накормить, пока родители не вернулись с работы и не упали от усталости в кровать.
Зак чувствовал зависть каждый раз, когда думал о такого рода свободе. А Элис любила этот дом даже больше, чем он. Она провела здесь столько ночей, сколько позволила ей бабушка. Родители Поппи, казалось, этого и не замечали, поскольку очень много работали.
Он открыл входную дверь и вошел.
Элис стояла напротив старого, грязного запертого шкафа со стеклянными дверцами, разместившегося в углу гостиной Беллов, глядя на то, к чему мамой Поппи, под страхом смерти и возможного расчленения, было запрещено прикасаться. Именно там находилась кукла, которую они прозвали Великой Королевой всех их королевств. Она сидела рядом с вазой из дутого стекла, которая претендовала на то, чтобы называться винтажной. Королеву мама Поппи купила на распродаже. Она настаивала, что однажды отнесет ее в передвижную антикварную лавку, продаст, и все они переедут на Таити.
Королева была куклой из белого фарфора, сделанной в Китае; у нее были соломенно-золотистые волосы и белая, как бумага, кожа. Глаза у куклы были закрыты, ресницы льняной бахромой лежали на щеках. На ней было надето длинное платье из тонкой ткани, усеянной чем-то черным, возможно, это была плесень. Зак не смог бы припомнить, когда они решили, что это и есть Великая Королева. Они почувствовали, словно она наблюдает за ними, несмотря на то, что глаза у нее закрыты. А сестра Поппи вообще была от куклы в полном ужасе.
Однажды Поппи проснулась посреди ночи и увидела, что сестра, с которой она делила комнату, сидит на своей кровати. «Если она выберется из шкафа, то придет за нами», — сказала сестра с отсутствующим выражением лица, прежде чем рухнуть обратно на подушку. Казалось, даже то, что Поппи несколько раз звала ее, никоим образом ту не беспокоило. Поппи долго ворочалась и не могла уснуть всю оставшуюся ночь. Но утром сестра сказала ей, что не помнит, что о чем-то говорила, и это, вероятно, был просто ночной кошмар. А вот маме, действительно, надо бы от куклы избавиться.
После такого, чтобы не бояться, Зак, Поппи и Элис решили включить куклу в свою игру.
Согласно легенде, которую они сочинили, Королева правила всеми из своей стеклянной башни. В её власти было заклеймить любого, кто ослушался ее приказов. Когда подобное случалось, у них ничего не ладилось, пока они снова не завоюют ее благосклонность. Но они будут осуждены за преступления, которых не совершали. Их друзья и семьи будут болеть и умирать. Корабли будут идти ко дну, а бури — свирепствовать. Единственное, чего не могла сделать Королева, сбежать из башни.
— Ты в порядке? — спросил Зак у Элис. Казалось, она была прикована к шкафу, глядя на его внутренности, словно видела что-то, чего не мог увидеть Зак.
Элис обернулась, глаза у нее сияли:
— Моя бабушка каждую секунду хочет знать, где я. Она хочет постоянно выбирать мне одежду и всегда сетует по поводу моих кос. Меня это уже достало. И я не знаю, разрешит ли она мне в этом году играть, несмотря на то, что у меня хорошая роль. Она плохо видит в темное время суток, поэтому не хочет возить меня. Я так устала от всех ее правил. Чем старше я становлюсь, тем ужаснее становятся правила.
Зак слышал такое и раньше, но обычно Элис произносила эти слова с покорностью.
— А что твоя тетя? Она не сможет забирать тебя после репетиций?
Элис фыркнула:
— Она никогда не простит тете Линде то, что та пыталась получить надо мной опеку. Она это напоминает на каждых праздниках и это сделало ее супер-параноиком.
Миссис Магней выросла на Филиппинах и любила рассказывать всем и каждому о том, насколько там все отличается. По ее утверждению, филиппинские подростки очень много и тяжело работали, никогда не огрызались, не рисовали на руках разными чернилами и не хотели становиться актрисами, чего так желала Элис. И они не были такими высокими, как Элис.
— Сделало ее супер-параноиком? — спросил Зак.
Элис рассмеялась: