XIX

— Не ходите! Не ходите! Вернитесь! — рвался ей вслед дрожащий, резкий, переходящий в вопль голос, становясь все тише и тише, пока, наконец, не умолк совсем.

Решительно шагая вперед, Стелла гнала от себя все мысли. Дорога постепенно спускалась к реке и по мере продвижения становилась все шире, но была не такой утоптанной, как на подступах к другим поселениям, встретившимся им по пути. С обеих сторон она заросла травой, сверху спускались опутывавшие деревья лианы, и Стелле приходилось либо перешагивать через них, либо проскальзывать под ними. Было очень влажно и жарко: лес поредел, и сквозь кроны пробивались лучи солнца. Из кустов взлетали москиты и мухи с длинными тоненькими ножками, садились на лицо и руки. Дорога снова повернула и стала еще шире. По обеим сторонам росли огромные алые кротоны и пальмы с остроконечными серыми листьями. Впереди показалась деревня.

Стелла остановилась. На первый взгляд, в деревне этой не было ничего особенного. На открытом месте на берегу реки стояли на сваях хижины из дерева, тростника, травы и листьев. В центре поселения она увидела длинный дом с огромной наклонной крышей из мягких серых листьев, похожей на крылья гигантской птицы. Он стоял фасадом к реке, его гребень возвышался над крышами других домов.

Деревню заливало солнце. Стена деревьев на другом берегу реки была затянута густой пеленой пара. Эта деревня была так похожа на другие поселения на реке Бава, что прошло несколько минут, прежде чем Стелла поняла, что нигде не было заметно признаков жизни. Едва у нее мелькнула эта мысль, она бросилась назад, желая укрыться в джунглях. Ее охватила паника, она напряглась, ее била дрожь.

У нее было такое чувство, что все жители еще за несколько часов, а может быть, дней или даже недель, знали о ее появлении и, попрятавшись в домах, поджидали ее в черных проемах дверей, устремив на нее настороженные, горящие жаждой мщения глаза. Они способны на все. Два белых человека украли их сокровища.

Ничего страшного, сказал Вашингтон. Прав ли он? А если выйти из-за деревьев, прямо под копья Эолы? Кража случилась совсем недавно, и тут не патрулируемая территория. У нее были все причины бояться, но она гнала этот страх. Теперь обратного пути нет. Она не может бросить все сейчас, когда оказалась уже почти у цели. Энтони Найал видел в ней свое спасение, и она смутно ощущала, что в какой-то степени его будущее, как и ее собственное, зависит от нее и от того, завершит ли она начатое. Он считал себя неспособным на решительные поступки, но не стоило уподобляться ему. Об отступлении не могло быть и речи. Слезы Сильвии, грубые руки обезумевшего Филиппа, — все это навеки отпечаталось у нее в памяти, и неспособность избавиться от этих воспоминаний была платой за ее встречу с судьбой.

Стелла нерешительно пошла вперед, но снова бросилась в свое укрытие. Рядом зашевелились красные кротоны. Она оцепенела от страха при виде колышущихся, шелестящих кустов. Что-то мелькнуло на тропинке. Существо остановилось, быстро посмотрело по сторонам и нырнуло в солнечные лучи. Это была жирная серая лесная крыса.

Стелла наблюдала за ней. Она была большая, тучная, как морской слизень, и омерзительная. Крыса была единственным живым существом, и Стелла не сводила с нее глаз; ее шкура отвратительно лоснилась. Крыса выбежала из джунглей и приблизилась к домам. Здесь она остановилась и осмотрелась. Она чувствовала себя уверенно, свободно, ничего не боялась.

Вдруг Стелле подумалось: здесь нет не только людей, но и свиней, и собак. Можно спрятать мужчину, женщину и даже ребенка, но трудно заставить спрятаться собаку, разве что только убить ее.

Крыса побежала дальше и снова остановилась у длинного дома. Рядом с ним в ряд стояли три большие хижины. Три двери с короткими деревянными лесенками были обращены в сторону Стеллы. Дома были построены очень близко к деревьям, и крышу одной из хижин скрывал ковер из плюща с желтыми цветками, затянувшего и дверной проем. Дом казался заброшенным, растрепанный тростник на крыше покрылся плесенью, а плющ, загораживающий вход, походил на цветастую паутину, окутавшую дом, чтобы никто не мог ни войти, ни выйти. В то самое мгновение, когда ей в голову пришла эта мысль, лесная крыса вскарабкалась по лестнице и исчезла в хижине.

И именно тогда она поняла, что случилось в Эоле, почему Филипп Вашингтон до смерти боялся вернуться сюда, что убило ее мужа. Она вышла из джунглей и двинулась следом за крысой. Она была спокойна. Теперь она знала, что бояться нечего, и уверенно шла вперед. Единственную опасность представлял страх, который жил в Эоле, который пропитал деревню и ее опустевшие хижины, который растекался по земле, подбираясь к ней, чтобы овладеть ее душой и телом. Но какая-то таинственная сила, хранящая людей в такие минуты, заглушила ее чувства и спасла разум.

Она хотела все осмотреть. Ей надо было убедиться в правильности своей догадки. Она подошла к двери длинного дома, посмотрела на высокий гребень крыши, потом на соседние хижины. Поднявшись по деревянной лесенке и раздвинув руками плющ, она заглянула в темноту.

Здесь умерли три человека. В полумраке виднелись их белые кости. Она не видела серую крысу, но слышала ее возню на полу и шуршание насекомых в тростнике кровли.

Хозяина следующей хижины смерть настигла на дворе. Раскинув руки, он лежал возле дома. По черепу тянулась узкая живая ленточка. Муравьи. Кости его рук были белыми и тонкими. Ступней не было вовсе.