Любопытная, жизнерадостная Эталианна беззастенчиво заглядывала в чужие окна и дворики. И их обитателей это, надо сказать, только радовало. Тали всё время чем-то угощали, заманивали на семейные торжества, приглашали принять участие в каких-то обрядах. Завидев её, дети со всех ног уносились вглубь дома, чтобы через несколько секунд, запыхавшись, с гордостью приложить к окну свои рисунки. Эти неалаи не преследовали какой-то корыстной цели – они уже нашли в Бриаэлларе всё, чего душа желала, и видели в Эталианне одну из тех, кто вдохнул в город его неподражаемый дух.
Тали относилась к этому как к должному, а вот Аниаллу… Аниаллу было стыдно принимать знаки внимания восторженных горожан, словно она обманывала их, выдавая себя за другую, присваивая себе чужие заслуги. В эти моменты она особенно остро ощущала оторванность от своего народа, от Бриаэллара, для которого она ровным счётом ничего не сделала за всю свою долгую жизнь. Чувствуя себя эдакой поддельной Тенью Аласаис, она будто подсматривала за жизнью города, как ребёнок из Хелраада (где волшебство под запретом), тайком, искоса любуется искрящейся витриной магической лавки. Она страстно желала приобщиться к ней, но ощущала себя недостойной.
Постепенно, не в силах справиться с этим ощущением, Аниаллу стала избегать прогулок с Эталианной, предпочитая менее «людные» места, благо тихих уголков в Бриаэлларе было великое множество: аллеи и набережные, крыши домов иностранцев, ведущих дневной образ жизни, и, наконец, построенные именно для уединения и тихих раздумий павильоны, беседки, смотровые площадки и храмы. Бриаэллар был огромен. В нём могло бы без труда уместиться население, в десять раз превышающее сегодняшнее, потому толчея царила только в Гостевом районе и то лишь на нескольких торговых улицах.
Ещё в те давние времена Аниаллу облюбовала укромное местечко на уступчатой крыше чьего-то четырёхэтажного особняка. Вид на Посольский район, открывавшийся с неё, нельзя было назвать самым лучшим, но он был удивительно умиротворяющим. Сианай никогда не видела хозяев дома, однако они прекрасно знали о её визитах – иначе откуда было взяться груде синих замшевых подушек, на третий день появившихся возле трубы, служившей ей чем-то вроде спинки дивана?
Перед ней лежало озеро Зрачок – длинное и узкое. В его чёрной воде тонули отсветы множества окон – круглых, овальных, треугольных, как голова сёмги, которыми вглядывались в чернильную глубину невысокие дома наларского квартала. Тусклым блеском рыбьей чешуи отливала гладь прорезающих низкие берега каналов и полупрозрачные черепицы крыш. Растения в обнесённых стеклянными стенами садах казались водорослями, сонно покачивающимися в аквариумах с кристально чистой водой. Свет магических огней, рассеиваясь в насыщенном влагой воздухе, разноцветными облаками висел над головами разряженных, словно диковинные морские коньки, наларов, чинно ужинающих на своих бирюзовых, розовых, пурпурных лужайках.
Глядя на эти раскрашенные нездешней природой травы, Аниаллу подумала, что тот, кто назвал Бриаэллар одним из самых зелёных городов Бесконечного, был довольно далёк от реальности. Местные обитатели, бесспорно, питали страсть к палисадникам, клумбам, висячим садам и паркам, каждую стену они так и норовили увить чем-нибудь ползучим поэкзотичнее, а каждую улицу – превратить в аллею, но
Аниаллу откинулась на подушки. Ей казалось, что она тает в этой тёплой бриаэлларской ночи, упивается ею, словно объятиями того, чьей любви она добивалась так долго, что уже утратила надежду, но вдруг услышала ответное, полное нежности признание… Она тихонько замурлыкала. Тело её расслабилось, взгляд заблудился среди памятников знаменитым рыбакам, установленных на маленькой площади возле моста Чихающих Котов. Прохожих было мало, но то тут, то там дрогнувшая тень, движение ветки, всплеск воды выдавали чьё-то присутствие. Как и Алу, город вокруг не спал, он дремал, готовый мгновенно пробудиться, стоит случиться чему-то интересному… или подозрительному.
Аниаллу вскочила на ноги и тихо зашипела: внезапно она почувствовала сильный страх одной из своих соплеменниц. С минуту уши её двигались, веки полузакрытых глаз дрожали, затем, издав угрожающий рык, она вспрыгнула на глимлай и, пригнувшись, со свистом рассекая воздух, помчалась над домами и улицами, внимательно вглядываясь в город под собой.
Наконец Алу нашла то, что искала. На дереве, росшем за одним из ресторанчиков посреди небольшого сквера, сидела кошка. Младшая сестра была чем-то испугана. Испугана так сильно, что подлетевшей к ней Аниаллу пришлось потрудиться, отцепляя коготки её судорожно вцепившихся в ветку лапок. Алайка мысленно заговорила с кошкой, пытаясь успокоить её, объяснить, что она уже в безопасности. Бедное животное прижалось к груди сианай и дрожало не переставая. Образы метались в маленькой кошачьей голове с такой бешеной скоростью, что Алу никак не удавалось выхватить из этого водоворота отражение обидчика.
Рядом с деревом стояли двое детей: совсем маленький мальчик и девочка лет десяти, наверное, его сестра. Когда Алу подлетала к дереву, она слышала, как ласково дети уговаривали кошку спуститься, и было не похоже, чтобы они же и загнали её туда.
– Кто её так напугал? – громче, чем ей хотелось бы, спросила сианай.
– Собака, госпожа, – ответил ей мальчик, одёргивая вышитую жилетку.
– Нет, чёрная здоровенная тварь, похожая на собаку, – поправила брата старшая сестра, приобняв его за щуплые плечи. Она с восхищением смотрела на парящую над землёй алайку.
– Вы не видели, куда она делась?
– Наш дядя прогнал её, она убежала туда, под тёмную арку. Там плохое место, и нам не велят ходить туда.
– Взрослые тоже туда не ходят, – добавила девочка, поёжившись от одного взгляда в сторону арки.
– Спасибо вам обоим, – сказала Аниаллу и собралась было влететь в чернеющий между домами проход, но внезапно детская рука коснулась её щиколотки. Алайка обернулась и вопросительно взглянула на девочку.
– Можно, мы возьмём её к себе? – спросила та, глядя на кошку, которую всё ещё держала на руках Алу.
– Ей у нас понравится, – заверил её брат. – Она будет спать у камина.
– И мы будем оставлять ей самые вкусные кусочки! – пообещала девочка, умоляюще глядя на Аниаллу.