– Мариза! – закричал он. – Развяжи меня немедленно!
– Успокойтесь, успокойтесь же. Я здесь, с вами, мой дорогой муж, – нежно прошептал женский голос.
– Что это значит? – он продолжал дергать свои путы.
– Как вы себя чувствуете? – спросила Мариза, садясь на краешек кровати.
– Как, по-твоему, я могу себя чувствовать? – гневно спросил он. – Как пленник.
– Значит, теперь вы лучше поймете меня, милорд, – когда вспомните, как вы привязали меня к кровати в коттедже.
– Это другое дело! – сердито воскликнул он.
– Почему? – Мариза подняла красивые каштановые брови. – Потому что я – женщина, а вы – Мужчина?
– Не поэтому. Я должен был так сделать.
– Почему – должен? – спросила она, положив руку под рубашку на его широкую грудь и пощипывая волоски на ней.
– У меня были свои причины, – угрюмо ответил он, явно не желая что – либо объяснить ей.
– Но мне недостаточно такого ответа, уверяю вас, милорд, – насмешливо возразила она.
– Это нужно было.
– Нет, это не ответ. – Мариза нагнулась над мужем, чтобы проверить, крепко ли завязаны широкие шелковые ленты в изголовьи кровати. Она почти коснулась его своей горячей грудью, и мужская плоть его восстала. Проклятье! Ведь он связан и не может даже дотронуться до нее.
Как ни странно, страха он не чувствовал. Раздражение, досаду, но не страх. Кэм поглядел в зеленые глаза жены. С каким гнусным злорадством глядела на него эта женщина, Фейт Беллэми, когда привязала его к кровати. Глаза Маризы смотрели на него ясным и чистым взглядом. Он не прочел в их изумрудной глубине ни жажды мести, ни ненависти, ни предательства – только быстро промелькнувшая тень обиды, гнева, когда она напомнила ему о ночи в коттедже. Мог ли он поведать ей правду? Мариза ждала ответа. В тишине комнаты раздавался стук настенных часов. Через открытое окно донесся крик какой-то птицы, лай собаки.
– Это было сделано для того, чтобы я не видела, как обезобразила вас другая женщина? – Мариза протянула руку и нежно погладила Кэма по обезображенной щеке.
Он резко повернул голову, отклоняясь от ласки.
– Можешь не отвечать, – я знаю, этого ты и боялся. Я знаю, как отпрянула от тебя родная мать, увидев тебя обезображенным, когда ты вернулся, в Шотландию.
– Она рассказала тебе? – Кэмерон едва мог поверить, что его мать решилась на такую исповедь его жене.
– Да. Ее поведение заслуживает упрека, но, – четко выговорила Мариза, – я – не она.