— Я не хотел, чтобы ты приходила сюда. Я даже пытался помешать этому. До того, как я встретил тебя, я уже ненавидел тебя. Ненавидел то, что ты значила для Пэна. Я нутром чуял, что всё изменится. Но ты всё равно появилась тут, и всё разлетелось вдребезги в тот момент, когда ты поцеловала меня под дождём. Вся моя решимость улетучилась. Я был связан с тобой тем самым первым поцелуем, и я чертовски это ненавидел. За всю мою жизнь из любви никогда не выходило ничего хорошего. Это было оправдание, прикрывавшее все те мерзкие вещи, которые он… — Эбен замолчал на полуслове, осознав, что теряет бдительность. Он прочистил горло, и я почувствовала, как он снова отдаляется от меня.

— Пожалуйста, продолжай.

— Я всё равно влюбляюсь в тебя, Гвен. Я пытался этого не делать, но вопреки здравому смыслу… я здесь. Я не в состоянии оставить тебя в покое. Но меня преследует мысль, что я заслуживаю наказания за эти мысли. Что, возможно, я вообще тебя не заслуживаю.

— То, что ты боишься любви, не значит, что ты её не заслуживаешь.

— Единственная любовь, которую я когда-либо знал, была жестокой.

— Ты можешь рассказать мне, что произошло?

— Неверленд окутала своими чарами мои воспоминания, но я иногда могу заглянуть сквозь щели. Я думаю, что некоторые воспоминания настолько прочно укоренились в нашем сознании, что никакое время или магия Неверленда не смогут избавить нас от них.

Он глубоко вздохнул, прежде чем продолжить:

— Моя мать умерла, когда я появился на свет, и мой отец наказывал меня за это каждый божий день моей жизни.

Я почувствовала, как от его признания у меня на глаза наворачиваются слёзы. В тот момент он выглядел таким юным. Его уязвимость впервые проявилась, когда он обнажил передо мной свою душу. Никто никогда не предупреждает вас о том, как реагировать или что вы должны говорить в такие моменты, но я знала, что меньше всего Эбен хотел бы моей жалости. Я продолжала слегка давить на него, надеясь, что он продолжит рассказ.

— Как ты оказался здесь, в Неверленде?

— Пэн не единственный в нашем Царстве, кто может пересечь Завесу. Есть и другие…

— Другие, ты имеешь в виду часовых?

— Часовые кажутся ручными по сравнению с некоторыми из фейри, которые охотятся в нашем мире. Кажется, мы привлекаем отбросы Вселенной. У них что-то вроде чёрного рынка, где можно обменять магические предметы, услуги, всё, чего бы ни захотелось.

— Как маленький мальчик может найти фейри-отшельника и договориться с ним?

Эбен ухмыльнулся и наклонился, поцеловав меня в висок.

— Пойдём, деревья желаний прямо здесь.

Он решительно прервал разговор, полностью проигнорировав мой вопрос, и потянул меня вперёд. Мы подошли к тому, что казалось стеной из листьев, возвышающейся над нами, сквозь которую невозможно было пробраться. Листья переливались серебром, когда их обдувал лёгкий ветерок.

— Что нам делать дальше?

— Глупышка, неужели ты не помнишь? В Неверленде всё не всегда так, как кажется.