— Вера… Давайте вы сядете и успокоитесь?

— Я спокойна, как слон, — она медленно села и опять положила ладони на колени, равнодушно посмотрела на министра, он сказал:

— Прекращайте вести себя как ребёнок. Если вы чего-то хотите, просто скажите прямо, что вам нужно, чтобы я мог это сделать.

— Хорошо, я скажу, что мне нужно. Мне нужно, чтобы вы закрыли глаза и представили, что попали в мой мир, и я отправила вас на бал в костюме, который создаёт о вас первое впечатление, которое вам не нравится, а вы узнаёте об этом постфактум. А когда вы начинаете возмущаться, я говорю, что вы ведёте себя как ребёнок. Представили?

Он смотрел на неё, она не могла понять по его лицу, что происходит у него в голове, поэтому просто смотрела в ответ. Он ровно спросил:

— Вам это нужно, сейчас?

— Именно это, да. Можно не сейчас, если у нас нет времени.

Он посмотрел на часы, поморщился и сказал:

— У нас есть десять минут, вам хватит?

— Я здесь при чём? Это вам должно хватить.

— Мне хватит. Хорошо, я это сделаю, если это именно то, чего вы хотите.

Вера кивнула, он что-то нажал на часах, отвернулся и закрыл глаза.

Повисла тишина, Вера равнодушно смотрела в стену, потом глянула на министра и сразу же отвела глаза — боялась, что он её на этом поймает. Картинка всё равно стояла перед глазами как снимок — сидит такой, в чертогах разума, получает новый опыт.

«С чего я взяла, что он красивый?»

Лицо перед глазами выглядело совершенно обычным, если бы в своём мире она увидела это лицо в журнале, то даже взгляд не задержала бы.

«Если бы он был на групповой фотографии с красной дорожки, я бы решила, что он режиссёр или продюсер, в крайнем случае, постановщик спецэффектов. Хотя, скорее, оператор монтажа или кто-нибудь такой же скучный. У режиссёров всегда в глазах вдохновенное упрямое безумие, а у министра ничего, он просто делает свою работу, за деньги, хорошо и равнодушно. Иногда плохо. Сейчас, например.»

От понимания, что с ним, теоретически, должно сейчас происходить много интересного, но она этого не чувствует и ничего не узнает, внутри была глухая бессильная злость и обида. Она поняла, что вопреки желанию, всё равно смотрит на министра, только тогда, когда он открыл глаза и поймал её взгляд. Она сразу отвела, он сказал с каменным спокойствием:

— Ладно, хорошо, вы имеете право злиться. И я не должен был говорить, что вы ведёте себя как ребёнок, вы имеете право проявлять свою злость как вам будет угодно. И я не должен был без вас решать, в чём вы пойдёте на бал, хотя вы разбираетесь в этом ещё меньше меня, но всё равно. Если бы мы выбрали это платье вместе, это была бы наша общая ошибка, а так как я выбрал его сам — пусть будет моя. Я приношу вам за неё свои глубочайшие извинения. Вопрос исчерпан?

— Вы ничего не представляли, вы потратили это время на составление идеальной речи.

Он отвёл глаза, Вера усмехнулась и кивнула: