Брат кивнул, не сводя взгляда с тела Питера.

– Жаль, что его убил не я, – всё же отвернувшись, бросил он зло.

– Убийство – не то, чем стоит гордиться, и не тот груз, что стоит нести дальше по жизни. – Разрезав верёвки, Коул перевернул меня на живот. Развязал узел на затылке, всё ещё удерживавший кляп на моём подбородке. – Иди.

Я услышала быстрые лёгкие шаги Эша. Затем меня снова повернули на спину, и Коул закутал меня в ту шуршащую простыню, на которой я лежала.

– Прости, что поздно. Безвременье не выпускало меня в этот мир. Пришлось искать уязвимое место. Я так и не смог пробиться к тебе и едва сумел выбраться к Эшу… уже после того, как Рок оставила его в лесу. Мы добрались так быстро, как только смогли. – В его глазах светилась сиреневая печаль. – Мне не следовало доверять Питеру. Но он казался… похожим на меня. То чувство вины, о котором он говорил…

…Питер мёртв. Рок мертва. Коул спас меня – он и Эш.

Всё кончено.

И в тот миг, когда я осознала это, весь пережитой ужас, боль, отчаяние предательства – всё нахлынуло вдруг, разом и вырвалось наружу звонким, истеричным, визгливым хохотом.

Один возлюбленный похитил меня, довёл до самоубийства и угробил кучу людей, исправляя это. Другой оказался маньяком, который убил мою подругу, убил шесть других девушек – и хотел убить меня.

– Везёт в любви, как леди рода Форбиден, – захлёбываясь хохотом – а может, всхлипами, – повторила я фразу, услышанную давным-давно. – Права была мама.

Сид подхватил меня на руки и понёс куда-то, пока я смеялась и рыдала, уткнувшись в его плечо. Что-то жизнь в последние дни часто вынуждает меня плакать… хотя можно ли назвать это жизнью? Рок говорила, что видит мою смерть: смерть девочки, которая где-то в другой жизни должна была покончить с собой, а потом – умереть под колёсами мобиля, а потом – быть убитой маньяком, но девочка никак не хочет умирать, и из-за этого снова и снова умирают другие.

Рок…

– Одевайся. – Сид опустил меня на твёрдую поверхность, и, открыв глаза, я поняла: он принёс меня на первый этаж, на кухню, и усадил на стул. – Одежда на столе.

Он не хотел, чтобы я заходила в гостиную. Знал, что я там увижу.

– Рок…

– Ты ничего не смогла бы сделать. – Коул отступил на шаг и отвернулся. – Одевайся.

Я поднялась на ноющие, затёкшие, негнущиеся ноги. Скинула ненавистную простыню и схватила со стола бельё, джинсы, рубашку.

…ещё одна смерть по моей вине.

Ещё одна ошибка, которую я никак не могу исправить.

Натянув одежду, я шагнула к выходу в коридор. Сид загораживал собой проём, стоя в дверях спиной ко мне, но поверх его плеча я всё равно видела открытую дверь гостиной и свой спальник, прикрывавший тело на полу.