Роберт захныкал, глаза его были закрыты, губы вытянуты.
— Уже хорошо, все хорошо.
Роберт чуть слышно пробормотал:
— Они схватят меня…
— Нет, не бойся. Я здесь. Я позабочусь о тебе. Я всегда буду заботиться о тебе. — Эрика плакала, укачивая его в объятиях, голос ее звучал нежным шепотом. — Я не позволю им тебя схватить, клянусь, не позволю.
Внезапно Роберт поднял голову, глаза его широко раскрылись, в их рассеянном взгляде Коннор увидел неописуемый ужас и понял — то, что слышал этот человек по ночам, что заставляло его затыкать воском уши и таиться в одиночестве, явилось теперь к нему в последний раз.
— Не схватят они тебя, — сказала Эрика, но Роберт не услышал.
Рот его раскрылся в беззвучном вопле. По телу пробежала дрожь.
Потом он медленно уронил голову на грудь Эрике, испустил последний хриплый вздох и скончался.
Эрика подержала брата несколько секунд, потом потянулась к Коннору и взяла его за руку.
Он сидел на холодном каменном полу, сплетя пальцы с пальцами Эрики, оба не шевелились и не произносили ни слова, пока запоздало не появились вооруженные Магиннис и Вуделл.
Глава 21
Черная вода.
Ее глубь манила. Таинственная тьма. Холодное безмолвие.
Единственный шаг, нырок, шок погружения, уносящий сознание, и потом ничего.
Избавление от страданий, от горя, от вины.
Единственный шаг.
Эрика стояла над водопадами, опустив голову, глядя, как пенистый каскад низвергается к ручью в двухстах футах под ней.
Странно, как мало изменилось за восемнадцать лет. Вчерашней школьницей она стояла на пристани возле рыбачьей деревушки, думая о смерти в темных водах Эгейского моря. И вот снова стоит, глядя на кружение пены, с теми же холодными мыслями, изменились только внешние обстоятельства.
Тогда было уже за полночь; сейчас предвечернее время. Вместо жаркого средиземноморского лета зимний пенсильванский пейзаж, четкий в бледном свете. На пристани она была нагой, сейчас в теплом пальто, защищающем от порывов холодного ветра.