Помогло. Девчонка словно поделилась с ним своим мужеством, какое бывает не у всякого мужчины. Коротко, но емко молодой человек рассказал о пьяной исповеди младшего Дорстага. Мелина выслушала молча, только презрительно сплюнула, когда речь зашла о ее отношениях с другом Леруа.
— И об этом наболтал, стервец…
— Мелина, он не виноват, — попытался выгородить друга Рокетт. — Он нанюхался этой дряни, там у меня чуть крыша не поехала!
— Ну так не поехала же! — произнесла она. — Ты бы о таком не трепался, а он наверняка болтал и когда был в порядке!
— Тогда почему ты с ним…
— Потому что любила! — ответила девушка. — Я доверяла ему. Хорошо хоть, самого главного не рассказала.
— Что ж ты тогда его так называла… ну, Аргелебом? — Рокетт с трудом вспомнил услышанное в церкви имя, и не сразу решился его произнести. Отец Маркиан говорил, что даже произносить вслух имена языческих богов — грех.
— Да в шутку. Кто же мог знать, что он…
— А как же насчет «тех, кто может все изменить»? — допытывался Рокетт. Не для того, чтобы выдать девчонку, тем более тех, от чьего имени она действовала. Просто загадка манила, завораживала. Да, если честно, и приятно было узнать, что хоть кто-то не смирился с медленным увяданием некогда великого города. — Тоже шутка?
Девчонка насупилась и ничего не ответила. Впрочем, ответ и не требовался. Самое главное Рокетт понял.
— Слушай, это что, допрос? — наконец спросила она. — Не трудись, темесцы справятся лучше…
— Не справятся, если ты не сделаешь глупостей.
— Надо предупредить маму…
— Не советую. Он сказал, что у тебя слепая мать, и посоветовал наведаться к ней.
Мелина выругалась. За себя она не боялась, а вот за единственного близкого человека, беспомощного и беззащитного… Она действительно не остановится, понял Рокетт. Сунется в пасть дракону — и пропадет. Потому что комендант наверняка скоро выставит посты вокруг ее дома, а ее слепая мать, скорее всего, уже дает показания в гарнизонной тюрьме. Наверняка дает: такие, как отец Маркиан, не остановятся и перед пытками.
— Я должна ее и увести! — с нажимом на «должна» произнесла она. — Кто еще о ней позаботится?! Слушай, мне неловко просить… Но если ты считаешь меня другом, помоги.
— Ну хорошо, попробую что-то придумать, — Рокетт понимал, что сам лезет в пасть к дракону, но остановиться не мог. Эта сильная, таинственная и в то же время такая хрупкая девушка попала в настоящую беду — и оказалась одна на свете. Кто бы она ни была, это ее гнусно предали, а не она. Значит, не помочь ей сейчас — обречь себя на пожизненные муки совести. А может, и на муки загробные. — Слушай, а Дорстаг к тебе в гости не ходил?
— Нет, зачем ему в мою халупку? Мы встречались у него в гостях.
Внимание Рокетта отвлекла странная суета в дальнем углу пустыря, у самых Рыбачьих ворот. Сперва он даже не понял, что происходит — не грохнули подковы коней кирасиров, не раздался ни с чем не сравнимый слитный стук десятков сапог о древнюю брусчатку, тем более не грохнули залпом поверх голов мушкеты и пистоли офицеров. Непохоже это было и на патрули эрхавенской полиции, что обходили ночные улицы и задерживали до выяснения личности всех вызывавших подозрения. На них не было даже форменных камзолов, лишь вполне цивильные куртки — но военную выправку, въевшуюся в плоть и кровь, спрятать непросто, да и шпаги в ножнах могли принадлежать только военным. Странно, что на этот раз пустили не эрхавенскую полицию, а военных — наверное, опасались, что эрхавенцы «случайно» упустят земляков. Никому ничего не говоря, военные деловито прочесывали площадку, пристально осматривая танцующих, пьющих вино, прыгающих через костер и даже целующиеся парочки. С дальнего конца пустыря, от самых Рыбачьих ворот, подъехал небольшой конный отряд. В свете двух факелов были видны черные с серебряными нашивками форменные камзолы. Сверкали примкнутыми гранеными штыками и массивными стволами мушкеты.
Этот полк стоял в городе, сколько себя помнил Рокетт, каждый эрхавенец знал его — Восемнадцатый драгунский полк Темесской Конфедерации. За храбрость и жестокость полк прозвали Железнобоким. В отличие от рассыпавшихся по полю сыскарей, драгуны держали мушкеты наготове, готовые немедленно пустить их в ход. Пытаться бежать, понял Рокетт, — бесполезно. Бежать к руинам — значит нарваться на мушкетный залп в спину. С такого расстояния промазать можно только спьяну.