Между деревней и домом, который снимал Джонатан, было чуть больше полумили. Самым красивым в этом ландшафте, состоявшем из рощиц и лугов, усеянных фермами, была пересекающая его неровная земляная тропа. В дальнем конце были залитые светом склоны холмов, спускавшиеся к тенистой реке. Пробираться приходилось через заросли орешника, чьи серёжки роняли пыльцу на голову и за шиворот всяк идущему по этой тропе.

Дом Джонатана был маленьким, как и сама деревня. Он был окружён диковинным маленьким садом: в тех краях все садики крошечные. Позади забора из проволочной сетки, по которому тянулся вьюнок, взору Джонатана открывалось спокойное волнистое пространство голой распаханной земли, деревьев, каждое из которых состояло из тысяч мерцающих пятен света, и заливных лугов влажной травы, что колыхалась едва приметно, в отличие от листвы над ней.

Было начало июня.

Дом, несомненно, принадлежал к группе старых ферм. По соседству стоял ещё один такой же, и хотя он был ужасных пропорций, смотрелся более трогательно, чем дом Джонатана, благодаря своей непритязательной ветхости и грязной внешности. Там обитала пожилая фермерша. Также на лугу были развалины какого-то огромного здания; если бы не кусты крапивы, торчащие у его подножья, выше и толще любого папоротника, то его отвесные жёлтые стены, потёртые и осыпающиеся, с таким же успехом могли бы возвышаться посреди какой-нибудь знойной пустыни.

В письме Джонатану было сказано, что Барбара навестит его вместе с сыном. Один из друзей Джонатана познакомил их восемнадцать месяцев назад. Он дорожил этим знакомством из-за мальчика. Это случилось в Париже, Сержу было шесть с половиной, Джонатану двадцать семь.

По-своему, ребёнок и мужчина очень любили друг друга, но Джонатан, удручённый массой проблем, вскоре покинул Париж, чтобы укрыться в провинции, хотя и не утратив полностью связи с друзьями.

С той поры он ни с кем не общался, редко отвечал на письма, не принимал гостей, а его половая жизнь сводилась к уединённым ласкам под малозначащие воспоминания. Работал он мало, делая понемногу рисунки тушью и карандашом. Галерея приносила кое-какие деньги, да и те он не знал, на что потратить.

Мысль вновь увидеть Сержа ошеломила его. Барбара собиралась оставить у него сына на неделю, чтобы съездить на юг, и потом забрать его на обратной дороге. Необременённая мужем, она оставляла Сержа то тут, то там, наслаждаясь жизнью свободной женщины. Так что когда Джонатан жил в Париже, он и присматривал за парнишкой, бывало, что они спали вместе, утром он его умывал, одевал и отводил в школу. Их дружба была настолько странной, что Барбара вздохнула с облегчением, когда Джонатан уехал. Серж, крайне вспыльчивый до того, как познакомился с Джонатаном, был мягок с ним, но только с ним. После его отъезда он стал пассивным и замкнутым, что вполне устроило Барбару.

Джонатан был удивлён, что она снова решилась отдать мальчишку на его попечение – возможно, это была своего рода взятка. Барбара частенько испытывала нужду в деньгах, и Джонатан, когда был в состоянии, охотно ей помогал. Двумя месяцами ранее он дал ей ссуду, которую вряд ли можно было назвать ссудой, поскольку он никогда не требовал возврата. Барбара отблагодарила его двумя страницами сплетен, единственным достоинством которых был пассаж о Серже; в других её письмах он никогда не упоминался.

Джонатан был заинтригован этим неожиданным подарком. "Надеюсь, ты то и дело вспоминаешь о моем чудесном мальчике!!... Он, кажется, совсем забыл тебя!!!!... Я говорила с ним о тебе – мы даже собирались сходить на твою выставку в декабре!...Но нет, молодому человеку это было неинтересно… Знаешь, в их возрасте это быстро забывается, что к лучшему, не правда ли… Но ты не представляешь какой он сейчас милашка!!!!" – писала Барбара со свойственной ей пунктуацией. Она рассказала, что Серж, наконец, прилично ведёт себя в школе, что всё больше и больше любит её, а вечером прячется у неё под одеялом, настоящий маленький любовник; "Он, кажется, стал немного плаксой, зато такой ласковый. По правде говоря, уж лучше пусть такой, чем непоседа, который ломает всё подряд!!.... Дети!.."

Эта замечательная новость совсем выбила Джонатана из колеи.

Что касается письма, обещающего приезд её сына, в нём также упоминались финансовые трудности, в которых она пребывала. Уловка была настолько вопиющей, что Джонатан испугался как бы Барбара, в конце концов, не приехала одна.