– Нет, – отсмеявшись, он покачал головой, – я не королевский бастард. К Мейхартам никакого отношения не имею, поверь. Мать бросила нас, когда я был сопливым отроком. Она была сильной потомственной колдуньей. Ее род жил в лесах Нордвуда задолго до прихода Мейхартов. Наши предки оберегали эти края. А когда она… погибла, я сделался медведем. Первый раз я испытал неописуемый ужас. Тогда-то и понял, что с мамой что-то случилось. Это одна из причин, почему я хочу ее упокоить. А вторая в том, что, надеюсь, уход матушки освободит меня и снимет проклятие оборотня.

Гвин тряхнула головой. Ее рыжие волосы ярко блеснули в пляшущем свете пламени.

– Упокоить ведьму можно. – Она закусила губу. – Но, Ив, это вряд ли поможет тебе снять проклятие. Потому как то, что ты зовешь проклятием, на самом деле лишь проявление сил твоей матери. Тебе они достались по наследству. Поверь мне, я знаю, что говорю.

Она вновь представила себе ту мощь, что наверняка сейчас клубится вокруг Ивроса. Незримо для простого людского ока.

Мужчина горько усмехнулся.

– Я превращаюсь в зверя. – Иврос ткнул себя рукой в грудь. – По-твоему, это не проклятие?

– Нет. – Гвин придвинулась к нему, заглянула в глаза. – В тебе нет изменений, которые свойственны ликантропии или другим видам проклятий, что связаны со сменой обличия. Кроме того, ты не зависишь от фаз луны или внешних факторов. Твои кости не меняются. Шерсть не растет. Тело не подвержено мучительным обращениям. Ты не теряешь рассудок, будучи медведем. Я видела твой взор в звериной форме. Он абсолютно человеческий. Ты не чувствуешь жажды крови. Чары окутывают тебя, точно кокон. Этот медведь будто возникает вокруг тебя. И так же легко рассеивается. Как я поняла, ты сам волен призывать и разрушать чары, когда тебе вздумается. Я права?

– Да. – Иврос медленно кивнул.

– Ты – оборотень. Но это не проклятие, – сделала вывод Гвин, отодвигаясь обратно на свое место.

– Ты ошибаешься. – Он нахмурился. – Мать меня прокляла. Она оставила на мне метку, когда я был совсем маленьким. И с ее смертью эта метка начала работать, а я стал превращаться в зверя.

– Какую метку? – не поняла адептка.

– Матушка поместила черный символ на мое плечо. Не знаю, зачем так обращаться с собственным чадом, но она это сделала. Потому надеюсь, что, когда она упокоится, я лишусь этих медвежьих… сил, – пояснил Иврос.

– Покажи, – велела Гвин.

– Что?

– Где тут винокурня, – съязвила женщина. – Метку, разумеется!

Иврос колебался несколько мгновений.

Гвин смотрела пристально. Ждала.

Оборотень встал с места и стянул рубаху через голову. Повернулся к ней левым боком.

Адептка не могла поверить увиденному. Даже встала с места и подошла вплотную.

Он действительно был там. Черный символ. Точно след огромной медвежьей лапы на все плечо. Только когти были заостренными защитными рунами, а вместо оттиска большой подушечки красовалась рычащая голова медведя. Лесной владыка демонстрировал огромные клыки и выглядел весьма устрашающе.