— Нет уж — поежился Жора — судя по температуре воды в ручье, озерцо вряд ли теплое.

— Оно мелкое, посередине едва по пояс будет. Солнышко его хорошо прогревает, хотя, конечно, водичка бодрая… И еще вот что — давай договоримся: Нам тут бок о бок жить десять дней, и всякие там нюансы, типа мальчики-девочки, надо отбросить.

— Ты это о чем?

— Я о том, что купаться сейчас буду голой, и не потому, что хочу тебя подразнить. Сушиться некогда, а идти дальше в мокром купальнике удовольствие небольшое.

— Да нет проблем, Наташ, отвернусь…

— Можешь не отворачиваться, мне пофиг. Тем более — я вроде как должна тебе вторую половину тушки — вот и получи долг… — засмеялась Наташа. — Знаешь, если тебе сейчас надеть сомбреро вместо этой банданы, да добавить усы подковкой, то ты будешь вылитый Панчо Вилья.

— Это кто такой? — спросил Жора, мимоходом подивившись столь оригинальному течению мыслей в женской голове.

— Да был в Мексике такой революционер, в начале века.

Наташа встала, распустила пучок волос на голове, быстро сняла купальник, и, бросив его на камуфляж, нагишом побежала в озеро, подняв тучу брызг.

Жора, проводив взглядом фигурку обнаженной девушки, вздохнул, и улегся на спину, дабы понапрасну не тревожить организм видом купающейся наяды. Высоко в синем небе нарезал круги какой-то пернатый хищник. Не спеша доставать из мешка еду, Жора вполголоса запел — Птицы не люди, и не понять им, что нас в даль влече-е-ет. Только стервятник, старый гриф стервятник — знает в мире что-поче-е-е-м.

— Видел стервятник много раз, как легко находит гибель нас, находит каждого в свой час… — подхватила не лишенным приятности голосом вернувшаяся с купания Наташа. — Раз пять «Золото Маккенны» смотрела. Ободзинский там поет — прелесть. Ух ты, шикарно освежилась, хотя, конечно прохладно, — Она отряхнулась, словно кошка, осыпав Жору тучей мелких холодных брызг.

— Наташка, не хулигань! — Жора изо всех сил старался не смотреть на голенькую Наташу.

— Зря ты не искупался, потом жалеть будешь — целомудренно повернувшись к Жоре спиной, Наташа, прыгая на одной ноге, одевала трусики купальника.

— Я теплую воду люблю — буркнул Жора. — Вот дойдем до моря — там и искупаюсь.

— Там хорошо, конечно, но потом кожу уж больно стягивает — соль все-таки.

По прежнему стоя к Жоре спиной, Наташа задумчиво вертела в руках лифчик от купальника.

— Жора, а тебя не сильно напряжет, если я немного топлесс похожу?

— Наташка, тебя фиг поймешь — то ты про «девочки-мальчики» заявляешь, то разрешения спрашиваешь. Да ходи ты как хочешь — хоть топлесс, хоть жоплесс — раздраженно сказал Жора.

Он встал, развязал мешок и достал оттуда банку консервированной ветчины и батон белого хлеба.

— Давай перекусим, что-то действительно — жрать хочется.