Как вы и просили в нашем телефонном разговоре 23 августа, я прилагаю к этому письму полную распечатку записанного на магнитофон повествования вашего дяди. Письмо к инспектору Блэйсдену в Радкаре обеспечило меня копией заявления Роберта Круга, которое я включил в распечатку вместо менее подробной версии вашего дяди в том виде, в котором он вспомнил и пересказал его. Распечатка в существующем виде, разумеется, представляет собой неполную запись наших сеансов, поскольку многие из них оказались неудачными.
В том случае, если благоприятная атмосфера вашего дома, с которой ваш дядя хорошо знаком, не приведет к существенному улучшению его состояния, боюсь, вам не останется ничего, кроме как действовать единственным образом. Как вы знаете, в нашей стране существуют высокоспециализированные частные санатории... Я могу порекомендовать вам по меньшей мере четыре подобных заведения.
В надежде, что в ближайшем будущем ваш дядя выздоровеет, остаюсь
Глава 20
В заключение
Очень трудно понять, с чего же мне начать. После всех исследований я остался с такой коллекцией кусочков и обрывков, фактов, цифр и дат, случаев, событий и совпадений, что их взаимосвязь кажется почти невозможной. Я знаю, что написать обо всем случившемся беспристрастно не в моих силах, любовь к дяде продиктует мне версию, приукрашенную эмоциями. И все же я чувствую, что это единственный способ представить открывшуюся мне тайну. Я буду описывать одни лишь факты, дам хронологический список событий, которые, насколько мне известно, наверняка имели место. Таким образом, я надеюсь остаться беспристрастным, иначе кто-нибудь может счесть, что я унаследовал «безумие» моего дяди...
12 августа 1958 года профессор Юарт Кроу исчез на йоркширских торфяниках. В течение нескольких месяцев, предшествовавших исчезновению, его состояние (ранее он перенес довольно тяжелые травмы головы, попав в автомобильную аварию) было нестабильным, если не сказать больше. Но за месяц, непосредственно предшествовавший исчезновению, оно так улучшилось, что я утратил бдительность настолько, что одолжил ему машину, чтобы он мог съездить из Хардена в Бликстоун в Йоркшире. Целью его поездки было пополнение коллекции окаменелостей. Сначала казалось, что все идет хорошо, и он каждый день звонил мне по телефону. Но затем, после трех дней молчания, я связался со «Святым Георгием», бликстоунской гостиницей, в которой остановился мой дядя. Вот тогда-то и обнаружилось, что он исчез. В последний раз его видели 12 августа примерно в полдень, идущего пешком по торфяникам в направлении Дьявольского омута.
За пять дней поисковые партии прочесали все торфяники от Или до Дендхоупа и от Мэрска до Ли-Хилл. Я говорю «прочесали», но это, конечно же, огромное преувеличение, ибо прочесать торфяники не под силу даже десяти тысячам полицейских, не говоря уж о двух сотнях, которые этим занимались! На огромных торфяниках столько укромных уголков и расселин... В конце концов, в феврале 1959 года, Юарт Кроу был объявлен пропавшим без вести...
5 августа 1959 года, почти ровно через двенадцать месяцев после его исчезновения, когда я давно уже утратил последнюю надежду когда-нибудь снова увидеть моего дядю, появились новости, изумившие и обнадежившие меня. За три дня до этого, днем 2-го числа, был обнаружен голый человек. В состоянии крайнего возбуждения он бродил в окрестностях Сарби. Его глаза были закрыты, по-видимому, чтобы защититься от яркого дневного света.
Этот человек сначала был доставлен в маленькую местную больницу, откуда его, как только поняли, насколько опасно его состояние, сразу же перевели в отдельную палату в хорошо оборудованной клинике в Радкаре. Там, после неоднократных просьб представиться, он наконец смог назвать свое имя: Юарта Кроу!
Персонал клиники передал эту информацию в полицию, а они, в свою очередь, связались со мной. Так я впервые услышал о возвращении дяди, и, разумеется, отправился прямиком в Радкар, в надежде узнать его в найденном человеке. В том, что передо мной дядя, не оставалось никаких сомнений — длиннобородый, усатый, седоволосый и невероятно
Когда я приехал, он спал, но сиделка сказала, что сон для него полезен. В силу этого с момента своего прибытия он постоянно находился под воздействием успокоительных лекарств. И все-таки даже находясь в наркотическом сне, он метался и ворочался, постанывая и бессвязно бормоча о странных и непостижимых вещах.
Рядом с его кроватью в пепельнице лежала огромная жемчужина. Сиделка, увидев, что я не могу отвести от нее взгляда, рассказала мне:
— Эта драгоценность была у него в руке, когда его нашли. Он держал ее очень крепко, что-то бормоча об Одиссее и о... о Циклопе с
— Можно мне ее взять? Потом я верну ее.
— Конечно. Врач сказал, что если она будет напоминать ему о том, что он пережил, то, возможно, будет лучше забрать ее насовсем!
— Это пещерная жемчужина, — объяснил я сиделке, задумчиво подбрасывая маленький шарик на ладони. — Чуть ли не самая большая, о которой я когда-либо слышал. Откуда она у моего дяди?