В 1820 году ситуация стала критической, и жители Эдинбурга вышли на улицы в знак протеста против участившихся случаев ограбления могил. Чтобы избежать вскрытия, семьи погибших использовали несколько методов для отпугивания воров: они нанимали охранников для могил или изготавливали большую каменную плиту, которую можно было положить на могилу (кстати, именно оттуда пошла традиция ставить на могилы гранитные плиты), другие семьи заключали гроб в железную клетку. Бдительность со стороны общественности и методы, используемые для сдерживания расхитителей могил, привели к тому, что возникла нехватка трупов для вскрытия.
И вот тогда на сцену вышли Уильям Берк и Уильям Хэйер. Они стали убивать случайных прохожих и продавать их трупы для вскрытия на лекциях по анатомии. За 10 месяцев 1828 года они совершили шестнадцать убийств. И несмотря на собранные доказательства (одним из которых был обнаруженный под кроватью труп последней жертвы) и показания свидетелей, полиция не смогла доказать их вину и была вынуждена пойти на сделку с Хэйером, чтобы заполучить его показания в обмен на иммунитет. В итоге за все расплатился Берк. Утром 28 января 1829 года перед толпой из 25 000 человек его повесили. Места на эту казнь продавали жители ближайших домов, из окон которых открывался вид на эшафот, по цене от 5 до 20 фунтов стерлингов.
1 февраля труп Берка был публично вскрыт профессором Монро в анатомическом театре Старого колледжа университета.
Одним словом, на дворе был XIX век, а многие из полицейских все еще работали, используя средневековые методы, интуитивно, то есть так, как им казалось правильнее. Причем это «правильно» не содержало под собой никакой научной основы: большинство сотрудников полиции в те времена являлись выходцами из низших военных чинов, без особого образования и навыков.
Именно тогда Ганс Гросс все свое время стал посвящать чтению литературы, описывающей случаи успешных расследований, поиска и установления преступников, содержавшей сведения о применяемых методах и средствах. По крупицам он вычленял полезные сведения. Причем он всегда обращал внимание на то, в чем заключалась суть успеха в каждом из дел. Он пришел к выводу, что это не было банальным везением или удачным стечением обстоятельств, а научно обоснованным (в соответствии со временем и уровнем развития науки) примером достижения желаемого результата. И тут Гросс стал замечать, что таких примеров довольно много — во все времена были светлые умы, которые не просто угадывали результат или им везло, в основе их выводов лежала наука.
Например, Архимед Сиракузский. По мнению историков, он был первым в античном мире человеком, который использовал науку для раскрытия преступления.
Помните знаменитое восклицание Архимеда «Эврика!»?
Это был как раз тот случай.
Царь Гиерон II пообещал богам поместить в один из построенных для них храмов золотую корону (венец) и для этих целей выделил мастеру 8 килограммов золота. Однако, когда корона была готова, злые языки донесли, что часть золота для короны мастер заменил серебром и забрал себе излишки. Сей факт очень разозлил Гиерона, но чтобы не пороть горячку, правитель, который покровительствовал Архимеду, решил поручить ему разобраться в этом щекотливом деле. Что Архимед и сделал. Это был положительный пример того, как знания законов физики и их применение помогли пытливому уму докопаться до сути. В итоге Архимед доказал, что мастер украл 3 кг золота.
Именно Гансу Гроссу принадлежат слова: «самое простое — всегда самое верное»[1], принцип, которым пронизаны все криминалистические знания и криминалистика в целом.
Кстати, для российской криминалистики XIX век тоже не прошел бесследно. Просто в нашей стране ее развитие шло по-другому, отличному от европейского, пути.
В России больше внимания уделялось теоретической составляющей (благодаря наличию научно-технической базы), и наука рассматривалась через призму оказания помощи при расследовании. Одной из составляющих криминалистических знаний того времени были исследования в области судебной медицины (проведение вскрытия для установления причины смерти) и химии (исследования отравлений, подделки монет и письменных документов).
Только не подумайте, что все было так просто: насобирали отовсюду естественно-научных знаний и… готова наука.
Не все так однозначно.
Дело в том, что сами по себе знания в области медицины и химии, математики и физики никогда и никаким образом не связывали с преступной деятельностью или, собственно, криминалистической деятельностью, однако их применение полезно при расследовании.
Например, для понимания механизма следообразования нам нужно знать о природе объектов, которые могут вступить во взаимодействие и образовать именно такой след (резаная рана означает, что ее источник какой-то режущий предмет).
А значит, необходимо было собрать все самые актуальные знания, которые в теории можно применить на практике при раскрытии и расследовании преступлений, то есть собрать и объединить, руководствуясь единой целью — «помочь в борьбе с преступностью». Кстати, именно поэтому очень многие ученые по всему миру считают криминалистику не чисто юридической наукой. Говорят, что у нее двойственная природа: естественно-техническая и юридическая — и с этим трудно не согласиться.
И именно поэтому во многих западных странах криминалистика носит больше естественно-технический характер.
Но вернемся к Гроссу и его научному прорыву.