6. Пираты, вторгаются в Бретань и опустошают ее

Пока король вершил государственные дела в городе Пюи, пираты, изгнанные из пределов Нейстрии, прослышали, что он уехал в Аквитанию. Итак, они собрались, приготовили флот и неожиданно вторглись в Бретань. Жители Бретани, устрашенные внезапным набегом варваров, отступили перед свирепым врагом. Каждому казалось достаточным сохранить свою жизнь, никто не пытался спасти свое имущество от разграбления, заботились только о спасении жизни. Так как они побросали почти все свое добро, пираты расхватали все без разбора. Увезли то, что им понравилось, и вернулись с большим количеством награбленного, которое никто у них не оспаривал. Увлеченные таким крупным успехом, они вторглись через внешние границы Бретани в Аквитанию в районе Анжу и опустошили землю. Захватывали мужчин, женщин и детей. Стариков обоего пола убивали. Детей продавали в рабство, бесчестили женщин, которые казались им красивыми.

7. Король Одон готовит войско к походу против пиратов[33]

Но некоторые из них по разным причинам ускользнули и спаслись бегством. Они сразу известили короля Одона. Он, встревоженный серьезностью дела, королевским эдиктом повелел собрать в Аквитании столько всадников и пехотинцев, сколько можно. А также из Провинции, которая окружена Роной, Альпами, морем и землями готов, из Арелата и Оранжа. Но и из Готии, Тулузы и Нима. Когда все они собрались, королевское войско составило 10 тысяч всадников и 6 тысяч пехотинцев. По пути король прибыл в Бриод, город св. Юлиана, поклонился святому королевскими дарами и затем вступил в округ Овернь. Сюда уже прибыли враги и упорно осаждали город, который назывался Монпансье. Король, сопровождаемый франкской и аквитанской знатью, разрешил начать переговоры, однако расставил войска в боевом порядке, воодушевляя их на бой и превознося их прирожденную доблесть. Он говорил им, что они превосходят все народы как силой, так и храбростью, и вооружением. Что их предки завоевали почти весь мир и совершенно разгромили Рим, столицу мира[34]. Он поэтому утверждал, что отвага отцов должна возродиться в сыновьях, что отцовская доблесть должна передаться сыновьям.

8. Нападение короля Одона на пиратов и описание сражения

Воодушевив их такими речами, он, будучи человеком храбрым и сильным, атаковал варваров с 16-тыс. войском, подняв знамена. Вперед он послал пехоту, чтобы она нанесла первый удар. Сам же стал во главе конницы, выжидая, как решится судьба пехоты. Варвары тоже выстроились рядами и замышляли напасть на противника, пока тот строится. Враги бросились на королевскую пехоту, осыпав ее стрелами, затем, уставив пики, ринулись на них. В схватке с варварами многие погибли, но нанесли ущерб противнику. Ибо и с их стороны были убитые и гораздо больше раненых. За пехотой и королевская конница с силой обрушилась на вражеские ряды, поколебленные пехотой. Рассказывают, что там полегло 13 тысяч[35], немногие спаслись бегством. И когда победа была уже обеспечена и предстоял раздел добычи, четыре тысячи варваров, которые коварно затаились в укрытии, напали с боковых дорог. Они постепенно приближались, но дозорные заметили блеск их оружия и дали сигнал к сбору войска. Король, думая, что приближается гораздо больше врагов, убеждал своих вернуться в прежнее состояние духа и не терять его, объявив в длинной речи, что умереть за родину — подвиг, и честь — пожертвовать собой ради защиты христиан. Итак, войско собралось, и хотя много было раненых и увечных, никто не отказался идти вперед.

9. Незнатный Ингон идет в бой с королевским знаменем

Когда все задумались, кому нести королевское знамя, так как в столь благородном войске не осталось никого, кто не был бы ранен и все уклонились от этого, на середину пробился Ингон[36] и, представившись войску, бесстрашно сказал: «Я — королевский конюх, незнатный родом, если мне не откажут в великой чести, пронесу королевское знамя через вражеские ряды. Не убоюсь переменчивой военной фортуны, ибо знаю, что однажды мне все равно придется умереть». На это король Одон ответил: «По нашей воле и по решению графов будь нашим знаменосцем». И тот, подняв знамя, выступил вперед, окруженный густой толпой. Построившись боевым клином, войско пошло на врага. Столкнувшись с врагом, померялись с ним силами. Порой королевское войско отступало, но вновь бросалось в сражение. Трижды они наступали и перебили почти всех врагов. В этой сумятице воздух потемнел от пыли, и Катилл с несколькими своими людьми во мгле обратился в бегство и укрылся в кустах. Но когда он там прятался, победители, которые рыскали туда и сюда, обнаружили его и схватили, а тех, кто был с ним, изрубили мечами, его же самого, после того, как вся добыча была разграблена, представили королю Одону.

10, Крещение и смерть тирана

Успешно достигнув победы, король отвез пленного тирана в Лимож, а там предоставил ему выбор между жизнью и смертью, обещая сохранить ему жизнь, если он крестится, в противном случае — предать его смерти. Тиран сразу же, без возражений, попросил, чтобы его окрестили. Однако вряд ли он действительно уверовал. Так как близилась Пятидесятница[37] и епископы явились на совет к королю, они предписали ему трехдневный пост. В установленный день, в базилике св. Марсилия мученика, после того, как епископы завершили службу, сам король подвел его к священной купели, он спустился в нее и троекратным погружением во имя отца, сына и св. Духа был окрещен; тут Ингон, бывший знаменосец, выхватив меч, смертельно ранил его, загрязнив кровью святую воду. Король, возмущенный таким злодеянием, приказал негодующим графам схватить и умертвить убийцу. Тот, отбросив меч, бросился и обхватил руками алтарь св. Марсилия, прося милости у короля и графов и добиваясь громкими криками, чтобы ему дали возможность высказаться. По приказу короля его призвали к ответу за содеянное преступление, и он начал так:

11. Оправдательная речь Ингона перед королем и графами

«Я призываю в свидетели Бога, которому известны все мои желания, что для меня нет ничего дороже вашего блага. Любовь к вам толкнула меня на это, ради вашего блага я решился на это преступление. Я не убоялся подвергнуть себя такой опасности ради жизни всех вас. Велико совершенное мной злодеяние, но выгода от него еще больше. Я отрицаю, что оскорбил королевское величие и объявляю, что мое преступление сулит много выгод. Поразмыслите над намерениями виновника преступного деяния, и вы обязательно обратите внимание на грядущую выгоду от него. Пленный тиран решил креститься из страха; будучи освобожденным, он вновь обратился бы к великим беззакониям и отомстил бы нам небывалой резней. Я обратил оружие против того, в ком увидел причину многих бедствий. Вот причина моего поступка. Вот что толкнуло меня на злодеяние. Я совершил это ради блага короля и наших соратников. О, если бы моя смерть привела бы к освобождению моей родины и спокойствию в государстве! И если меня казнят, буду считать, что умираю ради блага короля и сеньоров. Каждый подумает: «Не служил ли он ради такого рода награды, не воздалось ли ему такой платой за сохраненную верность?» Вот свежие раны на моей голове, груди, боках! Видны и рубцы прошлых лет и отметины, разбросанные по всему телу. Приобретя их среди постоянных невзгод, пережив столько бед, ожидаю смерти как конца всех зол». Эта жалобная речь была встречена с благосклонностью, а у некоторых вызвала слезы. Поэтому воины просили короля за него и убеждали проявить милосердие, уверяя, что он ничего не выиграет от смерти одного из своих сподвижников, что есть чему порадоваться и в убийстве тирана, так как если тот умер, уверовав, ему тем самым дарована истинная жизнь, а если он принял крещение обманно, то его коварство наказано. Король смягчился душой от таких речей и, похоронив варвара, вернул Ингону свою благосклонность и милостиво пожаловал ему крепость под названием Блуа, так как тот, кто ведал охраной крепости, был убит в сражении с пиратами. Также, согласно королевской воле, Ингон получил в супружество его вдову[38].

После этого, благодаря помощи короля и сеньоров, все дела его шли успешно и счастливо. Но это продлилось недолго. Ибо из-за нагноения ран, плохо залеченных врачами, снаружи покрытый шрамами и снедаемый изнутри страхом, одолеваемый ревматическими отеками, он слег в постель, промучившись более двух лет. Потом ревматизм усилился и охватил все его тело[39], и он расстался с жизнью, оставив маленького сына Герлона. Король назначил ему опекуна, он владел отцовским имуществом совместно с матерью.

12. Возведение Карла на трон

Тем временем король, удалившись из города Лиможа, приехал в Ангулем и там занялся некоторыми делами. Немного спустя по прибытии в Перигор, он разобрал с величайшей справедливостью дела сеньоров, которые предавались ссорам, и стал вместе с лучшими людьми в королевстве рассматривать дела всего государства. Он был поглощен этими делами и предполагал задержаться там ненадолго, когда Фулькон, архиепископ Реймский, вовлек белгов[40] в переговоры о возведении Карла на трон. Ибо ему показалось, что сложившиеся обстоятельства благоприятствуют этому, и что многих убедит отсутствие нейстрийцев, потому что они оставались в Аквитании с королем. Многих также убедили жалобы юноши. Уже достигнув пятнадцати лет[41], он сокрушался в кругу друзей и родичей о потере королевства и прилагал большие усилия, чтобы вернуть отцовское королевство. Его всячески поддерживали все сеньоры Бельгики и некоторые из кельтских. Они скрепили этот договор клятвой перед лицом Реймского архиепископа. В установленное время явились архиепископы Кельнский, Трирский и Майнцский с епископами своих диоцезов и их легатами. Из Кельтики же — вышеназванный архиепископ с некоторыми из своих суффраганов, а именно епископами Ланским, Шалонским и Теруанским[42].

В год по воплощении Господа 893, в феврале[43], в воскресенье, собравшись в Реймсе, короновали пятнадцатилетнего Карла в базилике св. Ремигия; и уже в городе, облачив его в пурпур, вручили ему право издавать королевские эдикты. И из Кельтики очень немногие держали его сторону, в Бельгике же, напротив, все были ему преданы. Его провезли по всем их большим и малым городам, где его приняли сердечнейшим образом.

13. Возвращение Одона из Аквитании и его смерть

Узнав, что произошло, король Одон вернулся из Аквитании. Достигнув города Тура, он почтил св.Мартина[44] королевскими дарами. Возвратившись в Париж, он богато одарил святых мучеников Дионисия, Рустика и Элевтерия. Затем, перейдя реку Марну, он вступил в Бельгику. Прибыв в город, который называется Ла Фер, он начал страдать бессонницей от чрезмерных тревог. Из-за того, что она не прекращалась, у него началось помрачение рассудка. Действовали и вредные соки, и на десятый год своего правления, в состоянии помешательства, как говорят одни, или же в припадке буйства, по словам других, он окончил свою жизнь[45]. И был он похоронен под громкие сетования своих соратников в базилике св. Дионисия мученика[46].