Ни о каком бое не могло быть сейчас и речи. Он видел слишком много людей, умерших от пулевых ранений, чтобы не понимать, что сам умирает от кровотечения. Боль засела в груди и голове, резко отзываясь на каждый удар его сердца, но руки и ноги уже онемели от потери крови, вот почему так трудно было ползти. Жизни осталось совсем немного. Но, по крайней мере, он еще мог выбрать, где окончательно расстаться с ней. Только не здесь. Тут он чувствовал себя как в пещерах. Нет, на открытом месте. Он будет смотреть в небо, вдыхать чистый воздух.

Он пополз направо от сарая, неловко забиваясь глубже в кустарник. Правильно выбрать место. Это сейчас необходимо. Удобное и успокаивающее место. Он должен его найти, пока еще не поздно.

Впереди был пологий подъем, и он медленно вполз на самый верх. Здесь не так высоко, как ему хотелось бы, но все же теперь он был над полем, а трава казалась периной, набитой соломой. Он посмотрел на облака, там плясали яркие оранжевые отсветы пожаров. Ну вот, он нашел это место.

Во всяком случае, на душе у него было спокойно. Но боль усилилась, разрывая его грудь, — а конечности немели все больше. Скоро это онемение дойдет до груди и погасит боль — а что дальше? Голова? Или он умрет еще раньше?

Он думал о Тисле. Обо всем, что случилось за последние дни. Ему было жаль, что все это случилось. Но случиться это должно было. Он сожалел, но знал, что, если бы сейчас опять был понедельник, он заново сделал бы все, что уже сделал — как повторил бы свои действия и Тисл. Ничего избежать было нельзя. Их битва касалась чего–то очень важного.

Чего же?

Да всех этих громких слов, сказал он себе: свободы и прав человека. Он начал войну на своей земле, потому что… Нет. Нет. Он убил здесь много людей и мог бы притвориться, что это было необходимо, ибо они являлись частью того, что не дает таким, как он, жить в мире. Но он не совсем в это верил. Ему слишком нравился сам бой, а риск приятно щекотал нервы. Возможно, его создала война, подумал он. Возможно, он настолько привык к действию, что в мирной жизни ему уже нет места.

Онемение распространилось по телу. Ну что ж, подумал он, если это и легкая смерть, то плохая. Беспомощная. Ему оставался один выбор — как умереть. А умирать как загнанный раненый зверь он не хочет. Лучше умереть сразу. Вспышкой.

Он достал из кармана последнюю палочку динамита, открыл коробку с запалом и взрывателями, вставил один комплект в палочку, сунул ее за брючный ремень. Помедлил, не зажигая запал.

Он оглядел свое поле боя — в глазах двоилось — и увидел человека в форме «Зеленых беретов»; осторожно, пригнувшись, тот шел в его сторону. У него была винтовка — или ружье, различить Рэмбо уже не мог. Но он хорошо видел форму «Беретов» и знал, что это Траутмэн. А позади Траутмэна, шатаясь и держась за живот, шел Тисл. И Рэмбо понял, что к смерти есть другой путь.