В своих грезах Мария погружалась в теплую, ласкающую влагу, приносившую неизъяснимое блаженство. Рассудком она понимала, что у одного человека недостанет крови, чтобы наполнить ею бассейн, но религиозное чувство восставало против разума. Ибо если в Его власти было насытить семью хлебами четыре с лишним тысячи людей, то почему не может стать неиссякаемым живительный источник крови из ран Его? И тогда нет предела блаженству, которое испытываешь, без конца погружаясь в этот источник, омывая в нем свое бренное тело. Все дальше уносилась Мария в своих снах наяву и все неохотнее возвращалась к реальности.
К восемнадцати годам она рассталась с мыслью о затворничестве и монастырской жизни. Светлый образ Христа по–прежнему манил девушку, но теперь ею овладела идея служения Ему в миру. Она занялась медициной и, пройдя курс обучения, без труда получила диплом медсестры. Скромная, набожная Мария пользовалась неизменной любовью своих пациентов, и, что случается уж совсем редко, ее любили не только подруги по работе, но и начальницы. Иначе и быть не могло. Всякому, кто видел эти молитвенно сложенные руки, хотелось, чтобы они приласкали его. Глядя на этот нежный рот, шепчущий заветные слова, перехватывая воздетый к небесам, кроткий, сияющий любовью взгляд, не один мужчина испытывал желание ощутить на себе тепло ее любви. Девушка подолгу молилась, но о чем — этого не знал никто. Быть может, вымаливала у Господа прощение за однажды совершенный грех? Заподозрить ее в падении? Нет, невозможно. Марию ни разу не видели с мужчиной, и, несмотря на всю ее привлекательность, в девственности ее сомнений быть не могло.
Вместе с дипломом молодая медсестра получила множество выгодных предложений и могла позволить себе выбирать будущее место работы. Она недолго колебалась. Конечно же, станция переливания крови! Мечты и реальность смешались в воображении девушки, донор ей рисовался Богочеловеком, приносящим жертву во имя всеобщего спасения. Может быть, бескорыстная любовь к ближним определила ее выбор, но так или иначе алая струя крови завораживала Марию. Винодел не смог бы сноровистей и осторожнее откупорить бочонок редкого вина, чем она вскрывала сосуд с донорской кровью. Чувства ценителя, наполняющего бокал изысканным вином, не идут ни в какое сравнение с бурей переживаний, которые охватывали Марию, когда она разливала драгоценное содержимое сосуда в маленькие пробирки и затем, благостно–умиротворенная, расставляла их по местам. Возможно ли представить винодела, читающего молитвы в окружении плодов своего труда? Мария же частенько задерживалась в своем подвальчике после рабочего дня и, не отрывая взгляда от наполненных алой жидкостью пробирок, часами молилась, впадая в блаженное забытье.
Не так уж часты в жизни картины, приковывающие взгляд и навеки остающиеся в памяти. Таково было зрелище распластанной на темном полу белоснежной фигурки, окруженной искрящимся багрянцем колб и пробирок. Нежный анемон, расцветший на дне красного моря. Ни слова, ни единого движения, так что со стороны и не скажешь, возносит ли она благодарность Господу, принимает суровый обет или кается. В такие минуты, согреваемая живыми токами человеческой крови, она уносилась в заоблачные выси, постигала глубины жертвенной любви и милосердия, обретала благодать и, казалось ей, понимала Божественный промысел. Каждую неделю Мария, улучив момент, задерживалась на работе до позднего вечера и однажды совершенно случайно проникла в тайну субботних сборищ.
В тот день она молилась, по обыкновению, в глубокой задумчивости, из которой ее вывел скрип осторожно открываемой двери. Действуя скорее по наитию — ведь люди часто подозревают предосудительное в обычных причудах ближних, — она скользнула за один из шкафов и, притаившись там, видела, как главный врач воровато достал с полки несколько пробирок с кровью, припрятал их в сумку и, крадучись, вышел из комнаты. Странное поведение начальника подсказывало Марии, что дело нечисто. На следующий день она попыталась выяснить, не было ли накануне срочных переливаний, и получила отрицательный ответ. В журналах учета не обнаружилось никаких следов пропавшей крови.
Кощунство вершилось в стенах клиники, и Мария поняла, что не успокоится до тех пор, пока сама во всем не разберется. Значит, Господь внял ее страстным молитвам, решила девушка, если избрал именно ее, чтобы указать на преступников. Господь сделал ее орудием восстановления справедливости, и она не остановится ни перед чем, она не убоится тягчайших испытаний, и злодеи, поднявшие руку на то, что принадлежит одному Ему, будут изобличены.
Мария стала чуть ли не каждый день задерживаться на работе, и если раньше она делала это, не задумываясь, из потребности помолиться в одиночестве, то теперь ею двигало стремление разрушить преступный — в чем она нимало не сомневалась — замысел. Ничего из ряда вон выходящего в том, что главный врач покрывает какие–то темные делишки, разумеется, не было. Невероятным казалось то, что он, всегда такой мягкий и обходительный, при его–то доходах, позволил вовлечь себя в воровскую шайку.
Уже целую неделю продолжала Мария свои ежевечерние бдения, но никто не показывался. «Я занимаюсь глупостями, — убеждала она себя. — Может, ему и понадобилась кровь в первый и в последний раз, а я тут сижу без толку в засаде». Происшедшее стало представляться ей в ином свете. Это бесконечное ожидание ниспослано, чтобы наказать ее за излишнюю гордыню, за то, что вместо смиренных молитв она занялась слежкой, точно доморощенный детектив, и, хуже того, сама вынашивает мстительные планы.
Будь что будет, решение принято. Нет сомнений в том, что исполнить волю Всевышнего поручено ей. Правда, теперь она не может уделять так много времени молитвам, как это привычно ей, но она разлучается со своим Господом лишь на короткий срок. И солдат ведь, отправляясь на рискованное задание, один–одинешенек на переднем краю.
Такими рассуждениями успокаивала себя Мария, как вдруг субботним вечером, когда она уже собиралась покинуть свой наблюдательный пункт, главный врач снова появился в комнате и проделал в точности то же самое, что и раньше. Значит, это происходит раз в неделю, заключила девушка. Дрожа от страха, она потихоньку отправилась вслед за главным врачом, который, миновав несколько служебных помещений, скрылся у себя в кабинете. Сквозь щелочку в двери девушка подсмотрела, как он, отставив свою добычу в сторону, роется в бумагах с несвойственной ему нервозной поспешностью. Этого Марии было достаточно, и она поспешила уйти.
В понедельник, придя на работу, девушка первым делом бросилась к учетным книгам и мгновенно поняла: записи в журналах подделаны. Правда, исправления не бросались в глаза, заметные только, если знаешь о подлоге. Тогда можно было разглядеть и аккуратно подтертые места, и едва заметную разницу в чернилах. Если до сих пор у нее оставались какие–то сомнения, теперь они были решительно отброшены. Налицо попытка скрыть пропажу донорской крови. Самое интересное, что цифры во всех документах были тщательно подогнаны, расход соответствовал приходу. Никакая проверка, появись она хоть сию минуту, не подкопается.
Мария чувствовала, что развязка стремительно приближается. К концу рабочего дня в следующую субботу она заняла свой пост неподалеку от кабинета главврача. Отсюда ей было удобно следить за своим шефом, который вскоре вышел и направился в самую дальнюю часть здания, туда, где вампиры собирались на свои еженедельные бдения. Все сотрудники станции давно разошлись по домам, и Марии, изучившей каждый уголок клиники, не составило труда отыскать укромное местечко по соседству с комнатой, где рассаживались нежданные посетители. То, что открылось взору девушки, привело ее в такое смятение, что все воскресенье Мария не могла прийти в себя.
До этой минуты она имела весьма смутное представление о вампирах, почерпнутое из фильмов о Дракуле. В детстве о них ей рассказывал брат. Мысль о том, что вампиры и вправду существуют, да еще рядом с ней, обожгла ее. Сделав это страшное открытие, Мария утратила душевный покой, но радостное возбуждение охотника, идущего по следу, теперь не покидало ее. Она рылась в библиотеках в поисках любых сведений о вампирах, и неожиданно ей повезло. В католической библиотеке девушка наткнулась на редчайшую Энциклопедию демонологии Колина де Планси, изданную в Брюсселе в 1845 году и одобренную самим монсеньором епископом парижским. Благодаря последнему обстоятельству Мария испытывала безграничное доверие к этому трактату. Она изучила подробнейшую статью о вампирах, более не сомневаясь, что ей довелось столкнуться с этими чудовищными существами, непонятным образом сохранившимися до наших дней.
Ей стало ясно, что похищенные запасы крови вместо того, чтобы служить людскому благу, помогали этим нелюдям продлевать свое существование на земле. Только теперь Мария в полной мере прониклась величием Божественного замысла, избравшего ее, чтобы навеки уничтожить этот бич человечества. Мир и покой снова воцарились в ее душе. Раз ей открылась тайна вампиров, остается и дальше уповать на милость Господа. Он сам укажет ей надлежащий путь и вложит в руку карающий меч. Отныне все свои силы, если потребуется, и жизнь возлагает она на алтарь святого дела. Для искоренения вампиров в славном городе Амстердаме она не пожалеет жизни и отдаст ее с радостью, как святые принимали мученичество за веру Христову.
И все же, несмотря на уверенность в благополучном исходе, тяжелые предчувствия иной раз заставляли Марию содрогаться и бледнеть.
В очередной субботний вечер главный врач, как обычно, явился за своими пробирками, и вдруг в тиши кабинета раздался легкий шорох. Первым побуждением его было, бросив все, кинуться наутек, но он пересилил себя и прислушался. В глаза ему бросилась скорчившаяся в углу фигурка в белом халате.
— Ты что здесь делаешь? Ну–ка выходи! — воскликнул главный врач.
Мария, дрожащая от стыда и ужаса, появилась из своего укрытия.
— Где же твой дружок? — продолжал он, показывая тем самым, что понимает молодых влюбленных, назначивших свидание, когда здание обезлюдело.
— Нет у меня дружка, — еле слышно прошептала Мария.