– Ну конечно! Беги рассказывай всем сказки! – кричала им вслед Кэрис.

Именно это Вин и сделала. Вскоре Нора Хьюз вышла из дома номер тридцать четыре, оставив малышку Энни кричать в одиночестве, и направилась к соседней двери, чтобы переговорить со своей старшей дочерью. Разъяренная и нелепая Вин в корсете следовала за ней по пятам. Френсис колебалась, не зная, улизнуть ли ей домой, спасаясь от всего этого ужаса и бросив подругу, или же проявить верность и подождать, хотя ни там ни тут она была не нужна. В конце концов она встала у стены под окнами; из дома раздавались сердитые голоса.

– Она же еще ребенок, Кэрис! Не смей поднимать на нее руку!

– Зараза она, а не ребенок! И делает все это нарочно! Смотри, она вымазала в румянах мою лучшую блузку!

– Вин, сними этот корсет! Доченька, ради бога!

В душе Френсис не винила Кэрис за ее слова, но задавалась вопросом, продолжит ли Вин так же упорно провоцировать ее, если та перестанет так бурно реагировать на это. Ведь в прошлом году Кэрис действительно сломала Вин руку. Конечно, она горько сожалела об этом, когда Вин, бледная и дрожащая, нетвердой походкой пошла прочь, держа руку перед собой, как будто эта рука принадлежала кому-то другому. Медсестра, которая была другом семьи, наложила на руку гипс. Она пыталась шутить по поводу худобы Вин, но в глазах у нее стояла настоящая тревога. Не имело значения, сколько бутербродов и бисквитов тайком приносила Френсис или сколько карманных денег она сберегала, чтобы купить чипсы, львиная доля которых доставалась подруге. Вин никогда и ничем не могла насытиться. Она всегда ощущала голод, который невозможно было утолить никакими лакомствами.

Пока продолжался скандал, Френсис смотрела, как белая с прожилками бабочка безустанно перемещается от одного цветка одуванчика к другому вдоль сточной канавы. Над Бичен-Клифф кружили чайки; муравей исследовал каблук ее сапога. В животе заурчало, и Френсис озадачилась, что же будет сегодня на ужин. Она услышала, как церковные колокола прозвонили четыре часа, и решила пойти домой. Тем временем по дорожке неторопливо шел Клайв Бойл. Он работал каменщиком и не участвовал в войне, потому что у него была слишком слабая грудь, о чем Френсис просили не распространяться, так как считалось, что неспособность сражаться за свою страну была для мужчины тяжелым бременем. Однако Клайв всегда выглядел вполне жизнерадостным, и Френсис решила, что он просто хорошо притворяется.

Он был довольно высоким и худощавым, а его теплые карие глаза мягко блестели. Прямые и густые каштановые волосы переливались на солнце. С губ не сходила улыбка. Он был так красив, что Френсис чувствовала себя неловко в его присутствии и терялась от волнения. Она уловила резкий запах масла «Босисто», который всегда исходил от Клайва. Масло помогало ему дышать – он капал его на носовой платок и вдыхал.

– Привет, Френсис, – поздоровался Клайв.

Прищурившись, он смотрел на нее сверху вниз, держа одну руку в кармане брюк. Ворот рубашки был расстегнут.

– Ты что, охраняешь ворота?

– У них там ссора, – ответила Френсис, внезапно покраснев до ушей.

– Женщины? – спросил он и вздохнул, когда она кивнула.

Поправив брюки на коленях, он присел рядом с ней и закурил сигарету.

– Держу пари, что юная Вин опять крутилась в комнате Кэрис, так? Не понимаю, почему вы, девчонки, так торопитесь повзрослеть, – сказал он, выпуская в послеполуденное небо струйку дыма. – Я про вас с Бронвин.

– Вин не хотела ее сердить, – неуверенно произнесла Френсис.

– Ты так считаешь? Послушай, у Кэрис очень мало собственных вещей. Тебе бы понравилось, если бы она приходила и играла с твоими игрушками, не спрашивая разрешения, а?

Френсис пожала плечами, не решаясь сказать, что она уже слишком взрослая для игрушек и гораздо больше интересуется книгами и головоломками. Клайву было двадцать шесть лет, слишком взрослый, чтобы разбираться в таких тонкостях.

– Быть ребенком – это самое лучшее, что есть на свете. Знаю, пока ты этого не понимаешь, но поверь мне, так оно и есть. Когда ты становишься взрослым, все сводится к работе, работе и снова работе. Главное – заработать достаточно денег, чтобы прокормиться. Играй в свои игры, Френсис, пока есть возможность. Передай это от меня и Вин. Не нужно заглядывать все время вперед, прибавляя себе лет, которые от вас никуда не уйдут.

Клайв снова запустил руку в карман и достал серебряную монету. Он всегда носил ее с собой; ему нравилось подбрасывать ее высоко в воздух и вертеть между пальцами.