– Линда, сейчас мы ничего еще не знаем…

– И тебе до сих пор не удалось разговорить Френсис?

– Ну, я не могу отправиться на поиски вместе со всеми, я должна оставаться тут, с Френсис, – раздраженно сказала мать одному из посетителей.

– Весь район вышел на поиски. Один из членов ее семьи всегда остается дома на случай, если она там появится. Они дежурят по очереди.

– Ну, она же не может просто взять да объявиться, когда уже столько времени прошло! Ее похитили – такая хорошенькая крошка. Я буду держать свою Кэти взаперти, пока они не поймают этого человека, вот что я тебе скажу…

Через некоторое время Френсис уже не могла больше это слушать.

– Ты ведь знаешь, где она, да? – спросил у нее Кит, когда они легли спать. – Если ты знаешь, то должна сказать. Не будь идиоткой, Френсис. Если она прячется где-то, чтобы привлечь к себе внимание, то у нее будут большие неприятности, когда ее найдут. И у тебя тоже будут неприятности, потому что ты ничего не сказала.

Френсис не сомкнула глаз. Утром она попросила разрешения выйти и помочь в поисках Вин.

– Уже нет никакой надежды, – ответила мать, от расстройства не находившая себе места.

– Но она же моя подруга…

Френсис снова заплакала, глаза у нее все время были красные и опухшие. Мать присела перед ней на корточки и взяла ее за руки.

– Ты останешься здесь со мной и Китом. Если хочешь помочь, можешь рассказать мне про ваш секрет. Пожалуйста, Френсис.

Ее глаза сверлили Френсис до тех пор, пока та наконец не вырвалась из рук матери; всхлипывая, Френсис бросилась за дверь, не обращая внимания на крики, раздававшиеся ей вслед. Она хотела пойти в лепрозорий и спросить Иоганнеса, не видел ли он Вин, но не осмелилась – вокруг было слишком много людей. Френсис была уверена, что за каждым ее шагом следят, и знала, что у нее не так уж много времени. Поэтому она поднялась по лестнице Иакова на вершину Бичен-Клифф, но долго там не задерживалась, потому что знала, что Вин здесь нет. Затем пошла на кладбище Смоллкомб, а потом к Глубокому шлюзу, но мысль о том, что Вин она не найдет, преследовала ее повсюду.

Наконец Френсис отправилась к дому Вин и прокралась на задний двор. Она чувствовала, что это ужасно неправильно – явиться сюда без Вин. Она по-прежнему боялась мистера Хьюза и Кэрис, но ее новый невыносимый страх был гораздо сильнее и затмевал все остальное. Френсис заглянула в зловонные уборные и угольный сарай, а потом в прачечную, где все выглядело как-то неправильно, даже пол. И тут она услышала голос снаружи и замерла.

– Вин? Вин? – Торопливые шаги приближались. – Винни, это ты? Ох и получишь ты взбучку от своего папаши! Ты заставила нас так волноваться!

Миссис Хьюз появилась в дверях прачечной, ее лицо лучилось светом, который тут же погас, когда она увидела Френсис. Она вздохнула, и в глазах ее заблестели слезы.

– Ох, иди домой, Френсис! Тебе здесь не место, – сказала она и отвернулась.

Дрожа всем телом, Френсис ушла. Она не хотела, чтобы миссис Хьюз видела ее. Она не хотела, чтобы ее вообще кто-нибудь видел. Она хотела исчезнуть, как и Вин.

На третий день Френсис почувствовала себя уставшей и одинокой; казалось, что между ней и всем остальным миром выросла стена, которая отделяла ее от других людей. Френсис размышляла: эта стена появилась потому, что она больше не могла ни с кем говорить, или, наоборот, она не может говорить из-за стены? Френсис чувствовала себя разбитой, но никак не могла заснуть. Полицейский приходил снова и уговаривал, чтобы она рассказала все, что знает, так как это крайне важно. Он сказал, что от этого, возможно, зависит жизнь Вин. И тогда Френсис поняла, что если Вин вообще не вернется домой, то останутся они подругами или нет, уже не будет иметь никакого значения. Кроме того, если никто, включая Френсис, не будет ходить в лепрозорий, то у Иоганнеса не будет еды. Поэтому она рассказала полицейскому о лепрозории, и в тот момент ей показалось, что внутри у нее что-то словно оборвалось. Когда полицейский вернулся позже, еще более мрачный, чем обычно, и спросил, знает ли она, кто живет в лепрозории и куда он мог подеваться, Френсис сдалась. Она рассказала, что Иоганнес не мог никуда уйти и, вероятно, находится в своем тайном убежище. Она описала, где оно находится, и постаралась тут же забыть об этом. И тогда наконец ее оставили в покое.