- Керрах! - обратилась к нему светлолицая. И откуда только имя его узнала?
Ах, он же их с озера выловил, а его брат вытаскивал, пока малой за подмогой бегал. Да только кого же посреди бела дня, кроме бабок беззубых да детей, в домах найти можно. Это сейчас немного народ подсобрался, а тогда…
Только их дед на завалинке грелся, да благо, что староста еще не уехал по каким-то делам, вот они и пошли ведьму сопровождать, хоть глава и ворчал, что это излишняя трата времени.
А сейчас сидит, словно рыба на берегу, рот раскрывает, да смотрит, как Иррина нахального пацаненка по голове гладит.
- Когда вырастешь, приезжай к нам. Мы для тебя тоже самую лучшую невесту найдем. Если в нашем поселении не отыщем, то из соседнего сосватаем.
- А чтобы не обижался на нас, что мы твою невесту украли, — хлопнул его по плечу тот парень, которого белолицая Иссилом именовала, — та бочка, в которой сестра с Лиграном к вам приплыли, тебе с братом в дар остается.
- А народу? - ожил староста. - Мы ее сколько лет кормили, поили.
- А народу? - задумался парнишка в повозке.
- Может, новый серп? - оглянулся на него Пард.
- Три! - воскликнул староста. - И эту повозку.
- Ты хочешь нас с женщинами пешком в дальний путь отправить? - прищурившись, заглянул ему в глаза паренек, и эти двое на мгновение застыли, вперившись друг другу в очи.
- Люд честной! - вдруг громко окликнул народ юнец. - А девицы молодые у вас не пропадали?
Побелел староста. Рот раззявил, губами шлепает, но молчит - слова вымолвить не может.
- Люди добрые, — вылезла вперед вдовица рыболова. - Вы что-то слыхали о моих дочурках?
Упал солнечный луч на паренька, высветил его фигуру, словно золотом облил, а тот глаза прикрыл и, подняв лицо к небу, заговорил тихо, отстраненно, но его слова слышали даже те, кто стоял в задних рядах:
- Три девочки погодки. Старшей четырнадцатая весна. Втроем пошли по ягоды и не вернулись. Сейчас на дальней заимке - в клетке. Сегодня он собирался отвезти их на окраинную заставу и продать. Спутал ему дорожку парнишка - остановил, когда он уже на стремя вставал.
Старостина жинка, что до этого гордой барыней сидела напротив молчаливого чужака, так шарахнулась от своего застывшего мужа, что вывалилась кулем из повозки чужаков. Ей, конечно, помогли подняться, но руки ее, после того как она встала твердо на ноги, не отпустили. А парень продолжал, слепо пялясь в небеса, шептать:
- Иррина удивила его белизной своей кожи. Он хотел ночью убить нашего собрата, а знахарку и ее гостью продать вместе с девочками. А этот домик - запалить. Вы бы подумали, что в избе он погиб, и потом его не хватились. И не увидела бы ты, бойкая женщина, — перевел он невидящий взор на старостину жену, — больше своего благоверного. Не вернулся бы он к тебе. Его схрон уже собран в суму. Он готов податься в бега. А все должны были подумать, что это пришлые набедокурили.
- Убивец, — понеслись возгласы из толпы. - Тать. Уголовник. Душегуб.