Они представляли себе ту глухую, тревожную ночь, когда, по неведомым им причинам, Василий Курбатов должен был покинуть свой дом. Возможно, он уходил на опасное задание, а может быть, узнал, что его выследило гестапо и надо было спасаться. Никто из них не знал Василия Курбатова и ничего о нем не слышал, но они уже не сомневались в том, что он существует.

Может быть, им удастся не только помочь Марии, но и многое узнать о борьбе подпольщиков против врагов, узнать то, что еще никому не известно!..

Алеша взял из руки Мадлен записку Марии и долго ее рассматривал.

— Она жила на Пушкинской, двадцать семь, — наконец сказал он, — так что адрес известен… А она не говорила, кто еще у нее в Одессе оставался?

— Мать и сестра. Она писала им письма! Но они не ответили.

— А еще что-нибудь помнит Мария? — спросил Алеша.

Мадлен дотронулась рукой до лба.

— Да, да!.. Она что-то мне еще сказала… Кажется, важное…

За столом пронесся вздох.

— Как же это ты так?! — спросил Алеша. — Вспомни, пожалуйста.

— Обязательно вспомню! — виновато прошептала Мадлен. — Я все время помнила… Еще утром помнила…

В это время Толя вдруг бросил взгляд в окно.

— Мадлен! Там как будто за тобой пришли! — сказал он.

Мадлен привстала и увидела в проеме арки Грегуара. Он пристально вглядывался в окна и пальцами правой руки нетерпеливо постукивал по запястью левой, где находились часы.

— Мне пора! — с сожалением сказала Мадлен. — Меня ждет бабушка!

— Ждет бабушка — это для тебя магические слова!.. А завтра она тебя пустит? Мы постараемся до завтра что-нибудь разузнать про Курбатова.

— Если я сегодня приду вовремя — пустит!

— Ну и дисциплина у вас! — усмехнулся Алеша.

Через минуту Мадлен уже бежала к Грегуару.

— Уже без пяти восемь! — сказал он. — Пойдем скорее!..